– Вот и славно, – невесело усмехнулся Миролюб. – Пора мне.
Он наклонился, сдвинув связку трав, и коротко поцеловал меня в губы.
– Хванцу не говори, кто за книги платил. Не возьмет, дурья башка.
– Спасибо, Миролюб, – я почувствовала комок в горле. – Ты самый лучший.
Он усмехнулся:
– Ты об этом потом вспомни, как с хванцем спорить будешь.
С этими словами он направился к выходу.
– Ты о чем? – не удержалась я и перехватила ремень его сумки. Я не сомневалась, что, если он не захочет остановиться, я улечу за ним по воздуху. Однако Миролюб послушно замер и медленно обернулся.
– Сама знаешь, ясно солнышко. Только побратимство – родство сильнее кровного. Ему верю. Он помнит. Да вы же, девки, и камень в пыль разобьете, коль что вам надо.
Я поежилась под насмешливым взглядом.
– Я не забуду, Миролюб. А ты… береги себя. А то дружина твоя…
– Ох натворили твои слова сегодня. Дружина моя…
Он снова вздохнул и быстрым шагом вышел.
Я подошла к тазу с посудой и тоже вздохнула. Эмоций не было. Этот день вместил в себя так много, что мои попытки помыть Серого с утра казались событием недельной давности. Я медленно терла тряпицей тарелки и думала о том, что узнала сегодня.
Действительно ли Ярослав умер или просто пропал? И насколько опасно мне оставаться одной? Через переднюю калитку во двор никто не войдет, минуя Серого. Если только… этот человек не бывал здесь раньше и не сдружился с псом. У меня по спине пробежал озноб. Могла ли Всемила приводить Ярослава сюда и приучить к нему Серого? Говорили, что он не признавал никого, кроме семьи. Но знали ли они наверняка? Господи, а что, если Серый не защитник?
К тому же есть еще задняя калитка, до который привязанный Серый просто не достает. Днем она всегда открыта и запирается только после наступления темноты. Я могла бы запирать двери в доме, но здесь полно окон, и то, что все они находятся достаточно высоко над землей, совершенно не гарантирует моей безопасности. Я вспомнила, как Альгидрас одним махом перелетел через забор. Так что, единственный способ обезопасить себя – это не оставаться одной. Но как это сделать? Признаться Радиму? Но тогда придется объяснять…
Серый зашелся лаем, и я, вздрогнув, метнулась к печи, словно она смогла бы меня защитить, и только потом поняла, что лай радостный. Так он встречал своих.
Я бросилась к окну и увидела Альгидраса, который трепал Серого по ушам.
Дождь закончился, но небо было по-прежнему затянуто тучами, поэтому казалось, что уже стемнело, хотя на самом деле до сумерек еще было время. Я наскоро вытерла руки и бросилась из дома. Мне же нужно отдать ему покупки!
Альгидрас все еще возился у будки Серого. Я замерла на крыльце, понимая, что после ливня двор представляет из себя грязевое месиво. Спускаться с крыльца очень не хотелось. Я оглянулась на дверь, сообразила, что не знаю, где Добронега, и на всякий случай крикнула: