– А ты еще помнишь о своем побратимстве, хванец?
– Ни на один выдох не забываю, – откликнулся Альгидрас, не отводя взгляда.
– Тяжело?
– О чем ты?
– Ты знаешь, хванец, – ответил Миролюб, пристально глядя на Альгидраса, а потом тут же добавил: – Так что ты скажешь о моем воине?
– Я уже все сказал, княжич. Ты там был, ты видел.
– Я не видел. Он напал, когда ты уже отошел от дома Добронеги. Эх, ясно солнышко, что ж на тебя, как на огонь, летим?
– О чем ты? Кто тот воин?
– Ярослав, – глядя мне в глаза, ответил Миролюб.
– Ярослав? – я повернулась к Альгидрасу. – Ты знал, что это он напал на тебя ночью?
– Было темно. Я не видел. Но я его не убивал.
– То есть ты снова говоришь, что моего дружинника убил я?
– Но зачем? – пробормотала я.
– Он хочет сказать, что я обезумел оттого, что ты с Ярославом любилась по весне, – зло усмехнулся Миролюб. – Но мне незачем было его убивать, хванец. Она и так моя!
– Стойте! – я вклинилась между мужчинами и повернулась к Миролюбу: – Человека княжьих кровей нельзя обвинить в убийстве, так?
Миролюб отрывисто кивнул.
– Значит, ты тоже не можешь его обвинить!
Миролюб приподнял бровь:
– Это еще почему?
– Князь – это правитель земли. Правитель целого народа, так?