— Называйте меня Коринн, — разрешает она, избавляя парня от страданий.
А потом провожает нас в большую, яркую кухню, отремонтированную в прошлом году, с темными деревянными шкафчиками и зелеными гранитными столешницами. И хоть я никогда не скажу этого Коринн, часть меня скучает по старой обстановке в стиле восьмидесятых, с ламинированными шкафчиками, столешницами из грубо обработанного дерева и выложенным серой плиткой полом.
Новый дизайн красив и полностью в стиле Коринн, но здесь нет ощущения дома, как было в старой кухне. Хотя пахнет здесь так же: теплом и гостеприимством, жарким, от запаха которого рот наполняется слюной.
Мы с Джоном снимаем куртки, и Коринн цокает.
— У вас обоих намокли штаны. Давайте посмотрим, что можно с этим сделать.
Несмотря на протесты, Коринн уводит нас, отправляя Джона в гостевую ванную комнату, а меня — в спальню их дочери Люсиль. И вскоре я уже одета в ярко-розовые штаны для йоги, которые девочка оставила, уезжая в колледж. Я встречаю Джона в коридоре и улыбаюсь. На нем старые спортивные штаны Хэнка с эмблемой академии ВВС, и они немного тесноваты.
— Секси, — говорю я, бросая взгляд на выглядывающие из-под коротких штанин щиколотки.
— Ты еще не видела мой зад, — шепчет он, походкой модели проходя немного дальше по коридору.
Штанишки действительно облегают его задницу, как у распутника. Но ему идет. Я издаю волчий вой, и он, оглянувшись через плечо, подмигивает перед тем, как вернуться ко мне. Вопреки опасениям, что Джону не понравится этот визит, он выглядит расслабленным, даже счастливым. Но стоит нашим взглядам встретиться, и юмор из его глаз исчезает.
— Ты сказала, что у тебя нет семьи.
Комментарий застает меня врасплох, и мне приходится приложить усилия, чтобы сохранить нейтральное выражение лица.
— Ее нет.
Мое поведение максимально прозрачно, и мы оба это знаем. Джон наклоняется, изображая театральный шепот.
— Не знаю, заметила ли ты, Кнопка, — он бросает взгляд в сторону кухни, где приветственно горит свет и откуда слышится приглушенный разговор Коринн и Хэнка, — но думаю, заметила.
В коридоре полумрак, однако я чувствую себя словно под софитами.
— У них есть собственный ребенок.
В лучшем случае слабый аргумент, но как объяснить ему, что хоть и люблю Коринн и Хэнка, я не желаю унижаться, выпрашивая возможность стать частью их семьи. Это будет похоже на жалость или милосердие, потому что они видели, как меня бросили. Я люблю их, но не могу в них нуждаться.
Тишина становится неестественной, когда я переступаю с ноги на ногу и пытаюсь что-то сказать. Джон смотрит на меня еще мгновение, а затем обнимает. Я напряженно стою в его объятиях, но он, кажется, не возражает. Легонько целует меня в голову.
— Позволь любить себя, Стелла-Кнопка. Ты этого заслуживаешь.
Не дожидаясь ответа, Джон берет меня за руку и ведет в кухню.