Его женщина

– Я? Тебе кажется, это я тебя держу?

– Ты, конечно же, ты! Не приезжай! Не приезжай, и все! Все оборвется, закончится в один миг – просто не приезжай! Мы привыкнем к этому и станем жить прежней жизнью, как мне теперь кажется, вполне счастливой. Ну или, по крайней мере, очень спокойной. А спокойствие – уже счастье. Я перестану рваться к тебе, перестану сходить с ума возле телефона, ожидая твоих звонков. Я перестану думать о том, как ты проводишь праздники с семьей, как ужинаешь дома после работы, как читаешь перед сном, а она лежит рядом, и ты видишь ее затылок, плечо и слышишь ее запах.

Я перестану думать, как она варит тебе по утрам кофе. Как спрашивает, что приготовить на ужин. Как просит проверить уроки у старшей дочери или пойти в парк с младшей. Как ты собираешь модели кораблей с сыном. Ты ведь рассказывал, правда?

Как вы планируете отпуск и едете на хутор к ее отцу. Как в субботу вечером идете в гости к твоей матушке. Все чин чином, все вместе – семья. У твоих прелестных дочек одинаковые платьица и ленты в косичках. А твой сын в клетчатых брюках – я помню по фотографии. На твоей жене пальто, которое подарила ей твоя мать, хотя она ее не очень-то любит. Но эта нелюбимая невестка – мать ее внуков. Там у тебя настоящая жизнь. Там – семья. А здесь? Что здесь, у нас? А, призадумался? Вот и я тоже. Как называется то, что у нас с тобой? Роман? Нет, вряд ли. А если и да, то он какой-то калечный, ущербный. Роман без любви, роман-инвалид.

Мне так не нравится, слышишь? Мне нравится по-другому. Как было у нас с Сережей – я знаю, что бывает по-другому. Когда люди дорожат друг другом, когда они нежны, когда они разговаривают, а не только стонут с откинутой головой и закусанными губами. Я больше так не хочу.

Он внимательно смотрел на меня своими светлыми, очень светлыми глазами.

И спустя несколько минут удивленно сказал:

– А ты, оказывается, меня никогда не любила, Марина.

Сказал спокойно, но я видела, что он растерян.

– Разве любовь – только жаркое на тарелке и пожелание спокойной ночи перед сном? – продолжил он. – Как странно, что все эти годы мы с тобой думали и понимали все это по-разному. И ты так долго копила обиду. Бедная девочка! Ты так и не поняла, что любовь – не всегда брак. И брак – не всегда любовь. Бывает и так.

– Отговорки! – отрезала я. – Все это просто мужские подлые отговорки! Я знаю, я помню, как это бывает. А тебя мне просто искренне жаль. У тебя ничего не получилось. Трое детей и – пустота.

Он зло усмехнулся.

– Не жалей меня, Марина! Пожалуйста, не жалей. У меня все в порядке, не сомневайся. – И стал собирать вещи.

Да что там было собирать? Свитер, носки, бритва, зубная щетка.

Он резко щелкнул молнией дорожной сумки и наконец посмотрел на меня. Ему было сложно улыбнуться – я это видела. Но он постарался.

– Ну, будь здорова! Прости, что не понимал, как тебе тяжело. Как все это тебя унижает. Прости. Мы, мужики, из другого теста, правильно говорят. Прости и не держи зла!

Я молча кивнула. Мне стало страшно в эту минуту – я понимала, что это конец. Все, он уходит. Теперь действительно он уходит. И я остаюсь одна. Это все. Это моя свобода, о которой я так долго мечтала.

Он уходит. Еще пять минут. Три. Одна. Он внимательно меня разглядывает – словно хочет запомнить. Словно хочет понять то, что пропустил, не заметил, не понял.

– Не поцелуешь меня на прощанье? – пытается шутить он, и это дается ему с трудом. Я вижу, как кривятся углы его рта.

Я качаю головой.