– Нет, не хочу.
Он удивляется:
– А я, оказывается, тебя действительно совсем не знаю. Точнее – не знал.
Договаривает последнюю фразу – и все, он открыл дверь и вышел в коридор.
У двери оборачивается.
– Ты остаешься?
Я молча киваю. Не могу уйти вслед за ним – у меня абсолютно нет сил, кружится голова, трудно дышать.
У меня даже нет сил, чтобы ему ответить.
– Ключ отдашь Зине! – быстро говорит он и – всё.
Я слышу его шаги в коридоре.
Его больше нет.
В ту ночь я не ушла из общежития. Я понимала, что до своего дома я просто не доеду – рухну где-нибудь по дороге или попаду под машину. Я лежала без сна в нашей комнатке, где была счастлива и несчастна, но уже без него. А утром, перед рассветом, поняла: я свободна.
Я снова одна. Я так боялась этого, но теперь почувствовала, что счастлива – вот как бывает.
Я ни минуты не думала о будущем. Я не жила прошлым. Я была здесь, в настоящем, сегодня и сейчас.
А потом мне очень захотелось домой.
Я оглядела наше временное пристанище в последний раз и быстро ушла – не оглядываясь.
Зина, как всегда, сидела на вахте – вязала очередную дырчатую шаль, чтобы подарить одной из приглянувшихся ей наперсниц, чьей-нибудь любовнице. Такая же шаль была у меня.
– Уходишь? – спросила она.
– Ухожу.
– Ну, значит, до свиданьица. – Она снова принялась за вязание, но от ее цепкого взгляда не ускользнуло мое измученное, заплаканное лицо. – С концами, получается? Твой-то тоже вчера рванул, как будто от бешеных собак убегал.