15. Сколько жизней разрушил Атлас в погоне за силой? Если больше одной (определенно), то значит ли это, что он как человек хуже отца? Хуже ли он Эзры Фаулера?
16. Может ли силы быть слишком много?
17. Или же сила просто измеряется количеством трупов?
V
Рационализм
– Ты где была?
Далтон напугал Парису. Он сидел в углу съемной квартиры, к которой она так еще и не привыкла. Отчасти Париса была рационалисткой, но пока еще не нашла места для своих вещей, остатков себя самой, разбросанных по полу: непрактичное кружевное белье, дорогущие туфли… Она поддерживала прежний образ жизни, но с одним исключением: приняла обязательства перед другим человеческим существом, которое, похоже, решило преследовать ее, словно призрак, засевший в темноте возле окна.
– Я же говорила, что разбираюсь с Нотазаем. – Это было просто, даже проще, чем то, что планировала Рэйна: этакое силовое вторжение. Рэйна хотела ворваться как бульдозер, выломать дверь, оставить Нотазаю всего один выбор, практически поднести пистолет к его виску, без слов говоря: отъебись или сдохни. Париса же предпочитала действовать глаже. – Меня утомило, что так много людей хотят моей смерти, – сказала она, расстегивая ремешок туфельки. – У меня возникла мысль, что, если убрать с дороги Форум, это избавит меня от внушительной доли ежедневных неудобств, и оказалась права. Осталось только разобраться с наказанием от архивов и Атласом Блэйкли, хватило бы только времени.
Далтон встал со стула и направился к ней. Босой, в расстегнутой рубашке. В последнее время он походил на поэта: все время где-то витал мыслями, не сидел на месте. Балкон уже ломился от недопитых стаканчиков эспрессо, у камина громоздились горы книг.
Они вели прямо-таки французский образ жизни. Круассаны и секс по утрам, а вечерами – красное вино и безумные, бессвязные беседы.
– Что-нибудь еще? – невыразительно спросил он. Париса хотела было солгать, но этот порыв затронул какую-то зияющую пустоту внутри, рафинированную неопределенность в том месте, где прежде обитала страсть.
– Да, – сказала она, сняв туфельку. – Я говорила с Рэйной и Каллумом.
С каменным лицом Далтон смотрел, как она наклоняется, чтобы расстегнуть ремешок второй.
– Ну и как, помогли?
И снова она подумала, не солгать ли. Правда, в голову ничего убедительного не пришло.
– Нет, – сказала Париса и выпрямилась. Голова болела. Теперь она болела не переставая, и Париса – по крайней мере, отчасти – винила в этом Далтона. Ее всегда окружали мысли посторонних, звучавшие на заднем фоне, докучливые, вроде музыки в кабине лифта, но они были безобиднее жужжания мухи. Мысли Далтона действовали иначе.
Прежде Париса и не сознавала, что к нему ее влечет из-за тишины, молчания, которые воцарялись у нее в голове в его обществе. Теперь же фон вблизи Далтона постоянно менялся: он был то громкий, то мягкий, напоминал вопли и взрывы идей, воспоминания и догадки.
– Они тебе не нужны, – сказал Далтон.
«Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать», – напоследок мысленно произнес Каллум во французском офисе Форума.
«Ты мне не нужен», – ответила Париса.
ebooksa