— Почти всё, осталось только последнюю улицу посмотреть.
— А Моня где?
— А он разве не с тобой? — удивился Енох. — Он же с тобой был.
— Он пошел по следам. Там во дворе были, — развёл руками я, — и что-то долго его нету.
— Сейчас гляну, — озабоченно сказал Енох и исчез.
А я вышел на улицу. Действительно, во дворе напротив копошилась какая-то женщина, что-то негромко напевая.
— Добрый день, — подошел к забору я.
— Ох, божеж ты мой! — подскочила она и уставилась на меня расширенными от испуга глазами, — вы кто⁈
— Я из Агитбригады, — пояснил я, — ехал мимо вашей деревни, хотел идеологическую обстановку узнать. Заехал сюда, а тут и нету никого. Куда жители подевались?
— Ушли жители, — торопливо сказала женщина и оглянулась, — переселились.
— И что, все дома и вещи побросали? — спросил я.
— Ну, что-то с собой увезли, что-то побросали, — уклончиво ответила мне женщина и отвела глаза.
— А вы что здесь делаете? — спросил я.
— Да ставни мне нужны, — пояснила она, — у меня свои уже старые, а здесь резные вон, красота какая. Чего же добру пропадать?
— А муж ваш почему не помогает?
— Дык нету у меня мужа, уже пять годочков как сгинул, — всхлипнула женщина, — одна век куковать буду. Так бы ещё замуж вышла, но не сватаются ко мне, потому как десятеро детей у меня, кто же на себя такую обузу возьмёт⁈
— А деда из той избы, — я махнул рукой по направлению ко двору, из которого вышел, — вы его хорошо знаете?
— Какой ещё дед? — удивилась женщина.
— Ну старик такой, весь заросший, на печи там сидел, — начал пояснять я.
— Нету там никакого старика, — испуганно перекрестилась женщина, — там раньше кривая Степанида жила. Переставилась в позапрошлом году. Больше там никто и не живёт. Изба-то совсем хлипкая.