Поплутав по улицам, офицеры отыскали нужное им место. Это было одно из уцелевших зданий. Фасад, конечно, изрядно покорежило осколками и пулями, но само здание стояло неразрушенным. Встретивший их немолодой мужчина, опирающийся на палочку, выслушал офицеров и пригласил в комнатенку для беседы. Собеседник представился Георгием Павловичем и рассказал, что до войны был начальником кадровой службы.
— Германа я хорошо помню, — сказал он, закурив папиросу. — Амбициозный молодой человек. Метил на руководящий пост. Не так рьяно, конечно, как это бывает, но тем не менее. Перед войной выбился в заместители, а это тоже, почитай, руководство.
— Ходили слухи, что он из немецких дворян, — высказался капитан.
— Так и есть. Герман начинал с райисполкома, потом здесь получил должность. А начальник кадров оттуда был моим старым другом. Вот он и рассказал, что Герман уже в двадцатые годы фамилию сменил и скрыл свое дворянское происхождение. Сами понимаете, такое тогда не приветствовалось. Да и отношение к «бывшим» было, мягко говоря, нелояльным.
— А его настоящую фамилию вы не знаете? — спросил майор.
— Не знаю. Откуда он — тоже. Даже мой друг из райисполкома не знал. Слышал даже, что Герман не местный, не из Минска. Откуда-то приехал тогда же, в двадцатые. Но все говорю исключительно со слов других людей. А после Гражданской, думаю, помните, какое время было. Изменить имя и личность было несложно. Вот он и изменил. Как и собственное происхождение. В автобиографии Герман написал, что он из мещанской семьи. Хотя некоторые манеры выдавали в нем далеко не мещанина.
— Вы знаете, кем он был во время оккупации?
— Разумеется, знал. Видел его в немецкой форме. Но, честно говоря, не удивился. Если он немец по происхождению, что ему мешало примкнуть к ним? Я думал, он ушел вместе с оккупантами, когда освободили город. Но, учитывая ваш визит, полагаю, что ошибаюсь?
— Так и есть, — сказал Коновалов. — Новиков по каким-то причинам не успел уйти и сейчас якшается с бандитами.
Георгий Павлович покачал головой:
— Вот оно как. Ну, это понятно. Он ведь тоже неглупый, знает, что ему будет за его подвиги.
— И что же он тут такого творил? — прищурился Василий. — Неужто облавы проводил и людей расстреливал?
— Сам лично не видел, но, поговаривают, и такое было. По слухам, приложил руку к ликвидации минского гетто, куда всех евреев согнали.
Майор невольно вспомнил Хану. А ведь там погибли ее родные. Кто знает, уж не Пан ли там принял участие?
— Георгий Павлович, а фотографий его не осталось, случаем?
— Фотографий? — Мужчина на несколько секунд задумался. — Вы знаете, если только на групповых снимках. Такие у нас несколько штук сохранились. Если подождете немного, я вам принесу.
— Конечно, подождем.
Кадровик скрылся за дверью. Капитан вздохнул.
— Гнида этот Пан, — сказал он.
— Согласен, — усмехнулся Николай. — Ему в отличие от Сани точно высшая мера светит. Даже без всех его последних подвигов.