— Значит, Новиков Герман Александрович? — переспросил офицер.
— Да, — ответил Николай. — Все приметы совпали. И те, что полицай Гордеев назвал, и Пинчук, и Хана.
— Отлично. Что думаете делать?
— Съездить в Минск, раздобыть фотографию Новикова и взять его здесь.
— Да, хорошо, — согласился Кочетов. — Так быстрее будет. Ну, и чтобы вам было проще, я позвоню в Минск, вам помогут.
— А Хана? Пан ведь ее видел. Ему человека пристрелить все равно что высморкаться. Мне кажется, он и на Пинчука навел с целью, чтобы бандиты его убрали и, в случае чего, он не смог бы его опознать. Мало ли, где они в этом маленьком городе могли столкнуться.
— Все возможно. Насчет Анечки не беспокойся. Наши сотрудники за ней приглядят. Даже если этот Новиков, он же Пан, к ней домой заявится. Хотя сомневаюсь. В открытую он ломиться не будет, а вот подослать кого-нибудь — запросто. Но придется ей пока дома посидеть.
— Я ей то же самое сказал.
— Вот и правильно. Ладно, товарищ майор, действуйте. В три дня уложитесь?
— Так точно.
— Тогда за работу.
— Товарищ подполковник, а откуда вы Хану знаете?
Офицер вздохнул и закурил только что скрученную папиросу.
— Помог я ей. Она мне все и рассказала про себя. Теперь, бывает, и мне помогает.
— Ясно, — сказал Коновалов и вышел из кабинета.
На обратном пути Николай все же заскочил в управление. На его счастье, Шишкин уже был на месте. Увидев майора, он удивился.
— А я думал, вы с Васей уже на полпути к Минску, — сказал капитан. — Что стряслось-то?
— Мы узнали имя Пана, — ответил Коновалов. — Нашлась свидетельница, которая опознала его и сообщила, как его зовут.
— Вот как? А поподробнее?
Майор во второй раз пересказал то, что сообщила Хана. Старший опергруппы покачал головой.