– Если бы у тебя не было револьвера, ты бы так не ерепенился, чоло, – сказал Семинарио.
– Но он у меня есть, – сказал сержант. – И я никому не позволю обращаться со мной как со своим слугой, сеньор Семинарио.
И тут прибежала Чунга и встала между ними. Вот это смелость! – сказал Болас.
– Почему же вы ее не удержали? – сказал арфист и протянул руку, чтобы похлопать по плечу Чунгу, но она откинулась на спинку стула, и старик едва коснулся ее пальцами. – Они ведь были вооружены, Чунгита, это было опасно.
– Нет, опасный момент уже прошел, потому что они начали препираться, – сказала Чунга.
Никаких драк, сюда приходят развлекаться, а не ссориться. Пусть они помирятся, подойдут к стойке и выпьют по стаканчику пива, она угощает.
Она заставила Литуму спрятать револьвер, настояла, чтобы они пожали друг другу руку, и повела их в бар – им должно быть стыдно, они ведут себя как дети, два дурня, вот они кто, если хотят знать, ну, ну, уж не вытащат ли они свои пистолеты и не застрелят ли ее, и они засмеялись. Чунга, мамаша, королева ты наша, пели непобедимые.
– Неужели они стали вместе пить после таких оскорблений? – с изумлением сказала Дикарка.
– А тебе хотелось бы, чтобы они, недолго думая, изрешетили друг друга? – сказал Болас. – Ох уж эти женщины, до чего они жаждут крови.
– Но ведь их пригласила выпить Чунга, – сказал арфист. – Не могли же они обидеть ее, девушка.
Они пили, облокотясь на стойку, с самым дружелюбным видом, и Семинарио трепал по щеке Литуму – он последний настоящий мужчина в Пьюре, чоло, все остальные трусы, чуть что накладывают в штаны. Оркестр начал играть вальс, скучившиеся в баре непобедимые и проститутки разделились на пары и вышли на танцевальную площадку. Семинарио снял фуражку с сержанта и примеривал ее – ну, как он выглядит, Чунга? Уж наверняка не таким страшилищем, как этот чоло, но ты не обижайся, приятель.
– Пожалуй, он немножко толстоват, но уж страшилищем его не назовешь, – сказала Дикарка.
– Молодым он был тоненький, как Молодой, – напомнил арфист. – И настоящий сорвиголова, еще хуже, чем его двоюродные братцы.
– Они сдвинули три стола и уселись все вместе, – сказал Болас. – Непобедимые, сеньор Семинарио, его приятель и девушки. Казалось, все уладилось.
– Но они держались как-то натянуто, чувствовалось, что это ненадолго.
– Ничего не натянуто, – сказал Болас. – Они были в самом веселом настроении, и сеньор Семинарио даже спел гимн непобедимых. А потом они стали танцевать и все перешучивались.
– Литума опять танцевал с Сандрой? – сказала Дикарка.
– Я уж не помню, из-за чего они снова повздорили, – сказала Чунга.
– Из-за похвальбы, – сказал Болас. – Семинарио не слезал со своего конька, только и твердил, что в Пьюре уже нет настоящих мужчин, и все для того, чтобы превознести своего дядю.
– Не говори плохо о Чапиро Семинарио, Болас, это был замечательный человек, – сказал арфист.