Правда, электронный хронометр для автоматической выдачи команд управления подрывом по заказу ВНИИП был разработан в НИИАА (разработчик И. В. Блатов), но нами он был отвергнут из-за крупногабаритности, большой универсальности и большой стоимости (0,5 млн рублей за одну штуку). Киевский же хронометр имел объем менее литра и вес чуть более килограмма. В этом приборе (в отличие от блатов-ского) задание программы выдачи электрических сигналов по времени осуществлялось не переключателями, а распайкой на распределительной плате. Это было для нас критично, зато — надежно, ведь переключатели — вещь менее надежная, чем пайка.
Плата «набора программы», то есть установления моментов подачи электрических сигналов, отсчитываемых от конца интервала, равного одному часу, в киевском хронометре имела два ряда контактов — 60-минутных и 60-секундных. Таким образом, подпаиваясь к определенному контактику, можно было получать электрический сигнал за нужный отрезок времени в минутах и секундах до «О», то есть до конца отсчета 60-минутного интервала.
Большим препятствием воплощения наших идей в реальные конструкции было приобретение через наш отдел снабжения дефицитнейших интегральных схем, микропроцессорных устройств и штырьевых разъемов ереванского производства, так как главковские чиновники от снабжения знали, что для КБ АТО они не нужны. Но этот заслон мы обошли с помощью НИИИТ, который эти дефициты потребляет в больших количествах. Пользуясь хорошими взаимоотношениями с директором НИИИТ А. И. Веретенниковым и начальником отдела снабжения М. И. Макаровым, в их заявку на этот дефицит мы включили свою небольшую (в сравнении с их) потребность и, тем самым, вышли, казалось, из совсем безвыходного положения.
Печатание монтажей на изготовленных своими силами платах осуществляли по уже установившейся кооперации в НИИАА. Директор его, Н. И. Павлов, которому я подробно рассказал для чего все это нужно и какие обстоятельства заставили нас заняться саморазработкой, с пониманием и одобрением отнесся к нашей затее и оказывал нам всяческую помощь.
Как я уже рассказывал, наши разработки по совершенствованию приборного хозяйства проводились подпольно, без включения в план и без отчетности, в том числе и эта разработка шла под видом ремонта и модернизации действующего комплекса «Гранит».
Поскольку наш комплекс № 3 финансировался заказчиками ядерных взрывов по представлении им сметы расходов на все и про все, то в эти сметы включались и расходы на покупку электронных элементов, как необходимых материалов для ремонта аппаратурных комплексов, без которых производство ядерных взрывов невозможно. Эти затраты составляли в общем бюджете по теме десятые доли процента, поэтому не вызывали ни у кого недоуменных вопросов.
В разработку и изготовление узлов нового комплекса управления, которому присвоили название «Тайга», включились с большим энтузиазмом многие сотрудники нашего комплекса № 3 (кроме офицеров ВСБ, которым их командир Н. А. Ерохин запретил этим заниматься), и в течение года был собран одноканальный действующий макет.
Пустые места второго отсутствующего канала с лицевой стороны приборных стоек были закрыты картинками, нарисованными П. Б. Могилевским столь искусно, что во время демонстрации этого макета в действии А. Д. Захаренков, не веря своим глазам, что это — бутафория, пытался убедиться, пощупав руками нарисованные ручки управления.
Изготовленный макет был продемонстрирован нашему директору и главному конструктору В. И. Казакову. Пригласили его, чтобы убедить, что наш коллектив умеет не только гайки крутить, и что нужно в опытном производстве срочно организовать монтажный участок для изготовления рабочих образцов.
Видимо, наша разработка В. И. Казакову понравилась, и он решил похвастаться главному инженеру главка В. И. Карякину.
Тот отреагировал незамедлительно: вызвал меня «на ковер», отчитал самыми оскорбительными словами за мою недисциплинированность и приказал немедля прекратить дальнейшие разработки, а меня за непослушание лишил квартальной премии, хотя и прав у него на это не было, так как по положению меня наказать могли только министр или его заместитель. Но мало ли творилось у нас в те времена беззаконий и в более серьезных делах.
Жаль, конечно, было бросать дело, успех которого достигнут был в таких мучениях. Да и весь коллектив воспринял это дикое, не укладывающееся ни у кого в головах указание с неимоверным возмущением. Все потребовали выйти с жалобой к министру, а если и это не поможет, то обратиться в ЦК КПСС (тогда ведь свято верили в «ум, честь и совесть»).
Искать справедливости решили поначалу у замминистра А. Д. Захаренкова.
С Александром Дмитриевичем я проработал бок о бок с самого начала создания нашей отрасли, и он прекрасно знал, что если я что-то защищаю, значит, это стоящее. При встрече я ему рассказал о нашем критическом положении, о затяжке разработок в ГКТБИП с попустительства главка, о настрое моих подопечных, о том макетном образце, который прекрасно действует.
Выслушав меня, поняв сложившуюся ситуацию, он тут же позвонил В. И. Казакову и потребовал, чтобы тот экстренно организовал технический совет и доложил о состоянии приборного хозяйства и о работах, которые ведутся в комплексе № 3. А меня попросил подготовить доклад о проведенных разработках по совершенствованию приборной техники и показать в работе действующий макет системы управления «Тайга».
Что мог рассказать на этом совете В. И. Казаков, если он ни разу не поинтересовался нашим приборным хозяйством и не представлял, что для чего предназначено, тем более техническое состояние.
На технический совет Л. Д. Захаренков пригласил меня и В. И. Казаков доклад, конечно, перепоручил мне — что он мог путного рассказать?
После кратного доклада о физическом состоянии аппаратурных комплексов и о работах, проделанных нашими сотрудниками в подполье по модернизации этих комплексов, коротко было рассказано об идеях, заложенных в систему управления «Тайга», о преимуществе этой системы перед системой «Мир», которая неизвестно когда будет изготовлена. Затем направились в лабораторию на демонстрацию макета «Тайга» в действии.
После демонстрации работы макета В. И. Карякин и тут не смог не высказать свое возмущение моими действиями и изрек Захаренкову буквально следующее: «Вот, Александр Дмитриевич, сколько раз я запрещал Жучихину заниматься разработками, не свойственными КБ АТО, а он все равно продолжает, и премии-то его лишал, а ему все одно — неймется. Придется поставить вопрос о соответствии его занимаемой должности».
Александр Дмитриевич внимательно выслушал тираду Карякина, ничего ему не ответил, только спросил меня, что нужно сделать, чтобы быстро изготовить пару таких образцов, пригодных для использования по назначению.