– Ты чего? – протянула она к Тине руку и сама завизжала, увидев перед собой когтистую лапу. Потом нагнулась и вместо джинсов и кроссовок увидела птичье зеленовато-серое туловище и такие же когтистые лапы.
– Что было в чае? – Димка ухватил Тедди за плечи-крылья: он все понял. – Откуда ты могла взять птичью вишню?
– Она, – понюхала котелок Нинка и закивала. – Она, птичья вишня в чае.
– Да откуда я могла знать, что у старосты птичья вишня растет? – Тедди хотела заплакать, но не получалось. А голос был совсем чужим, хоть и мелодичным.
– Черешня, – пояснила Нинка, печально разводя лапами. – Она еще называется птичьей вишней. Ягоды сладкие. Только как ее сами люди едят?.. Она же любого человека на четверть часа в птицу превратит. Хотя… постойте!
– Те случаи, когда мыши жаловались на разбой птиц! – подхватила Тина, и они с Нинкой переглянулись. – Это могли быть люди! Четверти часа могло хватить!
– Да подождите вы! – остановил их Димка. – С этим потом разберемся. Что с Тедди делать? Уже светает…
– Если она слова́ не произнесет, то через четверть часа снова человеком станет, – пожала плечами Тина. – А вот то, что стычки между нашими народами, моим и мышиным, дело рук людей – это важно!
Тедди их не слушала. Она почувствовала, что лопатки больше не болят. Как она вообще могла думать, что они болели? Но крылья рвались на волю, требовали, просто умоляли ими воспользоваться. Хоть разочек пролететь над рекой, почувствовать ветер… И пока Тина с Нинкой трещали, а Димка пытался вклиниться между ними, Тедди полетела.
Кто никогда не летал, не мог ее понять сейчас. Ветер щекотал ее перья и залетал в рот, стоило ей открыть клюв. Ноги сами собой поджались, а руки зарылись в пушистые перья снизу крыла – ничто не мешало ее полету. Теперь она точно знала, почему птицы обходят стороной обычную вишню, растущую в птичьем месте. Даже на четверть часа не хотелось терять эту невероятную возможность летать, чувствовать под собой ветер, видеть землю так далеко и в тот же миг так близко. Несколько взмахов крыльями – и она преодолела расстояние, которое ногами шагала бы час, а то и два.
Видимо, Тинатин и впрямь был дорог Димка, раз ради него она распрощалась с крыльями, – правда, этого Тедди все равно понять никак не могла.
Стоило ей вспомнить о птичьей принцессе, как она увидела ее. Более грузная, та тем не менее уверенно догоняла ее на мягких больших крыльях.
– Возвращайся, – прощелкала Тина, угрожающе кружа над Тедди. – Иначе не успеем.
– А если я хочу остаться птицей? – Тедди ускользнула из-под крыла филина и закружилась на месте. – Летать прекрасно!
– Да, но Димка! – Тина попыталась ухватить Тедди за хвост, но та ушла ниже, к воде, и Тине пришлось притормозить.
– У Димки теперь есть ты! – кивнула ей Тедди.
– Но я не его сестра, – с отчаянием произнесла принцесса. – И потом, ты нужна и ему, и его маме! Ты должна вернуться!
В памяти Тедди скользнуло воспоминание о тоненькой Матильде, которая предлагала быть подружками, которая плакала, не желая отпускать их к бабке Маре. Вспомнила Тедди и о королеве Маре – та не позволит ей остаться в лесу птицей. А если вернется отец? Димке и впрямь понадобится ее помощь.
– Возвращаемся, – решила она и взмахнула крыльями раз, второй… А затем с противным мяуканьем – это еще почему? – камнем полетела вниз.
Тина поймала ее у самой земли и теперь волокла на небольшой высоте, стараясь избегать кустов и деревьев. Острые когти впивались под рубашку и драли кожу, но Тедди терпела. Она и так напортачила с этим полетом и теперь понимала это. А Тина продолжала пыхтеть себе под нос: