— Тихо, — говорит Билл со вздохом. Он гаитянин, с кустистой бородой и длинными дредами, убранными назад, чтобы они не мешали ему работать.
По выходным здесь толпятся местные жители, но в будни до шести обычно тихо. Билл никогда не ставит меня на выходные и не дает мне лучшие часы. Он знает, что потеряет клиентов. Когда я работала официанткой, то, бывало, кричала на грубиянов, специально проливала их напитки или задерживала заказы. Это не принесло ничего хорошего ни клиентам, ни Биллу, так что теперь я обслуживаю столики. Работа неприятная: собирать грязные тарелки и посуду, выгребать недоеденные объедки в промышленные мусорные баки, оттирать жирные, липкие столы. Еще я доливаю напитки и иногда разношу посуду клиентам, если официантки заняты.
Сегодня спокойно, всего полдюжины клиентов. Я делаю свою работу, не разговаривая ни с кем, улыбаясь только тогда, когда это необходимо. Это занимает мои руки и мой разум. Когда работы мало, я проскальзываю в поварскую и краду из фритюрницы картошку фри или куриные крылышки без костей, пока никто не видит.
Запах еды просто ошеломляет. Он на моей коже, в моих волосах. Мне хочется съесть все, что попадется на глаза. Я хватаю горсть горячего картофеля фри и запихиваю его в рот, проглатывая в три глотка. Он обжигает меня.
Колокольчик над дверью звонит в передней. Хватаю бумажное полотенце для рук с раковины и вытираю жир с губ. Засунув блокнот с заказами в карман фартука, я выхожу.
Я напряглась. Это Лукас, новенький с растрепанными волосами и прыщами. Иногда сюда заглядывают ученики старшей школы Брокуотер, но в основном они тусуются в «Чили» или кафе-мороженом «У Делии», или ездят в рестораны на побережье в тридцати милях к западу. Илай Кусума никогда сюда не заходит. Так что же здесь делает Лукас?
Он садится в угловой кабинке, локти на столе, волосы на правой стороне головы взлохмачены и торчат в разные стороны, как будто Лукас только что проснулся после дневного сна. Он играет с чем-то в руках.
— Зачем ты здесь? — спрашиваю я. Вопрос звучит резко.
Он поднимает на меня глаза, зачатки ухмылки искривляют его рот.
— Я пришел за едой и приятной атмосферой. Что ты здесь делаешь?
— Работаю. — Я скрещиваю руки на груди и смотрю на него.
— Я знаю.
Волоски на моих руках зашевелились. Что, черт возьми, не так с этим парнем?
— Ты преследуешь меня?
— Нет! Я же сказал, я здесь как клиент.
— Отлично. Тогда что тебе нужно?
— Что-нибудь выпить?
Я вздыхаю и закатываю глаза.
— Как скажешь. Хочешь шипучку?
— Что это?