Но самая горькая пощечина в том, кого пришельцы выбрали этому миру в Верховные Владыки. Императором, хозяином всего сущего, а также жизни и смерти каждого на Земле станет непостижимый кремлевский горец дядя Джо! Он и без всяких пришельцев из Галактики поставил перед собой немыслимую, просто невозможную, задачу построения социально-справедливого строя в отдельно взятой стране – и шел к этой цели с тем упрямством и неутомимой силой, на которую способен только русский медведь. А тут еще и пришельцы… Нет, это решение должен принимать только Фрэнки… Необходимо связаться с ним, как то обещали пришельцы, и получить ответ: готов он пойти на такие условия или нынешний американский политический класс (и их с Фрэнки в том числе) ждет война на уничтожение.
– А нам, – резюмировал каперанг Малинин, – для того, чтобы вступить в большую игру с кланами эйджел, на этой планете будет остро необходим каждый завод и электростанция, каждый квалифицированный рабочий и инженер, каждый ученый-исследователь. Путь, который нам предстоит пройти, огромен, и никакой сверхсилы, способной устрашить Кланы – подобно тому, как их устрашал «Несокрушимый» императора Шевцова – в нашем распоряжении нет. И, кроме всего прочего, у нас нет никакого выбора: или мы победим Кланы, или они, несмотря на Запрет, придут и уничтожат человеческую цивилизацию.
– Хорошо, Фрэнки, – кивнул Гопкинс, – я успею раньше, чего бы это ни значило. А теперь скажи, как я буду добираться до этой штуки? Ведь не заставишь же ты меня идти пешком?
На шести небольших экранах перед моим лицом, которые показывали вид вперед, вправо, влево, вниз, вверх и назад, земля вдруг стремительно провалилась куда-то вниз; бывший католический монастырь, в котором размещался штаб армии, да и само Дубровно сделались совсем мелкими, а потом и вовсе пропали в серой массе облаков. Еще миг – и мы вырвались на свободу из облачного плена… Точно как ракета из довоенного фантастического фильма[7]: острым носом вперед, в чернеющие буквально на глазах небеса. Как пелось в песне: «все выше, и выше, и выше…». Когда при полном солнце на небе прорезаются звезды, а земля внизу становится округлой и окутанной голубой дымкой, это вызывает особые чувства. Именно в такие моменты понимаешь, что в космических масштабах Земля – это очень небольшая планета… И душа наполняется какой-то особенной нежностью и трепетностью по отношению к ней, и дух захватывает от этой удивительной картины, встающей перед глазами. Поневоле ум мой начинают заполонять какие-то философские, обычно не свойственные мне мысли – о том, что есть какой-то высший смысл в том, что жизнь во Вселенной существует. И не просто жизнь, а та, что обладает волей и разумом… И догадка о том, что наша Земля играет особенную роль в функционировании Мироздания, наполняет меня гордостью и подспудной уверенностью в том, что никогда мир, созданный землянами, не потерпит крах, ничто не сможет изничтожить в человеке его творческое начало, жажду созидания и стремление к справедливости. И пусть мы пока находимся не на самой высшей ступени своего развития, наш потенциал поистине неисчерпаем. И только труд, самоотверженный труд дает нам возможность прогрессировать до заоблачных вершин. А когда каждый находится на своем месте, делать это можно гораздо продуктивнее…
Закончив разгребать дело фронды, Верховный Главнокомандующий смог сосредоточить свое внимание на других, не менее важных делах, и одним из них в преддверии грядущего вражеского наступления была операция «Инверсия». С того самого момента как германские генералы стали пытаться выйти на связь с космическим крейсером, товарищ Сталин уже был в курсе как намечающейся интриги, так и того, что для Империи такой способ завершения конфликтов был вполне обыкновенен. И в то же время приходилось о многом поразмыслить… Одно дело – это кланы эйджел, где каждая матрона сама за себя и несет ответственность только перед членами своего клана, а нарушение клятвы считается делом немыслимым, другое дело – германские генералы, являющиеся частью большой и давно сложившейся социально-политической системы. Если коллективный ответ системы будет отрицательным, то и договоренности, уже достигнутые имперскими товарищами с представителями противника неизбежно окажутся нарушенными. Им, то есть немцам, такое проделывать не впервой. На Советский Союз они пошли войной тоже вероломно, с нарушением действующего Пакта о Ненападении.
Рокоссовский некоторое время молчал. Да и что тут скажешь – если главный тактик «Полярного Лиса» говорит, что операция планировалась под него, значит, так и есть. Пытаться сейчас что-то переиграть – значит ставить все на грань провала…
– Погодите, товарищ Малинин, – неожиданно спросил бригадный комиссар Щукин, – как Американские Соединенные Штаты могут рваться к мировому господству, если по факту они следуют изоляционистской доктрине Монро?
Именно туда, под Смоленск, через открывшуюся севернее Орши дыру на стыке 20-й и 19-й армии ринутся моторизованные корпуса генерала Гота и найдут свою гибель на заранее подготовленных рубежах Смоленского узла обороны. Остальные участки фронта 10-й и 20-й армий, проходящие по левому берегу Днепра, усиливаются в основном гаубичной артиллерией, зенитными орудиями, установленными на прямую наводку, и минометами. Там, как я понимаю, решено вообще не пускать немцев за рубеж Днепра. Во-первых – огнем артиллерии через командирские планшеты будет управлять не кто-нибудь из живых людей, а сам Ипатий, в память которого уже заложены все необходимые для этого табличные данные. Во-вторых – в воздухе будет отсутствовать германская авиация, зато наши самолеты получат полную свободу действий. В-третьих – пилоты истребителей с «Полярного Лиса» тоже не будут отсиживаться в вышине, а применят свои таланты на то, чтобы по возможности уменьшить количество германской сволочи. Я уже многократно убеждался, что кидаться с пикирования обычными пятисоткилограммовыми бомбами темные эйджел, управляющие «защитниками», умеют не хуже, чем так надоевшие нам в первые дни войны германские «лаптежники».
Ступив ногами на пол, я с удовольствием, со знанием дела потягиваюсь… после чего замечаю, что товарищ Иртаз с улыбкой смотрит на меня. И тут я обращаю внимание, что на мне надеты лишь белая майка и такие же белые кальсоны… Именно в этот комплект меня попросили облачиться перед тем как я лягу в саркофаг.
– Ну, – военный министр Франклин Нокс наслаждался своей осведомленностью, – обычной бабой эту особу не назовешь. Судя по описаниям, которые нам удалось раздобыть, это худая, как жердь, мулатка примерно двухметрового роста, с головой размером с баскетбольный мяч. Большой мозг и хищные инстинкты дикого зверя делают ее непревзойденным специалистом по планированию военных операций. Неудивительно, что дядя Джо, к тому моменту оказавшийся в откровенно паршивой ситуации, ухватился за эту особу как за благословение Господне. Немецких генералов, попавшихся ей по пути, она кушала на завтрак вместо поджаренного бекона.
– Ну, знаешь ли, Лаврентий, – сказал Сталин, – жизнь бывает гораздо сложнее наших представлений о ней. Кооператив – социалистическая форма совместного владения средствами производства, а акционерное общество – капиталистическое. Кланы эйджел можно рассматривать и с той, и с другой стороны, но есть мнение, что в Империи, несомненно, все же был построен социализм, пусть даже в очень странной, немарксистской форме. Это, как говорится, тактика, а вот в стратегии мы с имперскими товарищами сходимся на сто процентов. Так что давайте послушаем товарища Малинче – какие выводы сделала германская разведка, копаясь в специально оставленных для них грудах имперского мусора…
– Да, – подтвердила Малинче Евксина, – могут. Но только в том случае, если соглашения им невыгодны. А они им выгодны в любом случае, и их разрыв станет признаком трусости и слабоумия. К тому же, получив индивидуальные характеристики психополя основных игроков и проведя их персонализацию, мы будем в состоянии вести за ними наблюдение хоть двадцать четыре часа в сутки, куда бы они ни удалились. Глобальная система – она такая… мягко выражаясь, вездесущая.
О том, что творилось на другой стороне фронта, немецкие генералы не знали, хотя догадывались, что там все то же самое. Правда, автотранспорт у большевиков был более проходимым, а железные дороги в силу бездействия люфтваффе действовали у русских как часы, доставляя в передовые части все, что требуется для ведения войны. Выстроенная за десять последних лет промышленность быстро переходила на военные рельсы, направляя на фронт все больше оружия, боеприпасов, снаряжения и техники. В результате сидящие в окопах русские солдаты были сыты, обуты, одеты, хорошо вооружены и обеспечены боеприпасами. А с тыла к фронту подходили все новые и новые эшелоны, подвозящие как снабжение, так и дополнительные воинские контингенты. И это сама по себе была страшная сила, даже если не считать, космического крейсера в небесах, нависшего над всей западной цивилизацией словно дамоклов меч. Но германские генералы не могли надеяться на то, что англосаксы, или хотя бы покоренная ими Европа, встанет плечом к плечу с германскими солдатами, чтобы противостоять ужасному союзу большевиков и космических захватчиков. Только «наследнички» доктора Геббельса способны трындеть о чем-то подобном, а в реальности такой сценарий невозможен. Никакой солидарности в рядах обитателей этого самого «Запада» не было, и даже, более того, англичане, французы, датчане, бельгийцы и прочие голландцы с чувством глубокого морального удовлетворения наблюдали за тем, как германская нация первая из всех кувырком летит в ад.
– А может, и нет, – пожал плечами Франклин Нокс, – джапы вызывают у русских значительно большую ярость, чем мы, американцы. Насколько я знаю, в России, несмотря на то, что прошло уже почти сорок лет, никак не могут забыть нападения японского флота на свою базу Порт-Артур, да и позже, уже при большевиках, русские воевали с джапами, и неоднократно.
– Да, Гарри, – подтвердил Рузвельт, – лично у меня способа добраться до этой штуки нет, но ты все равно на нее отправишься. Я же сказал, что нам удалось вступить с пришельцами в радиоконтакт. Плохому парню Гитлеру, когда тому это удалось, они прислали ультиматум: «сдавайся или умри», а нам (точнее, лично тебе) – приглашение прибыть к ним на борт для проведения переговоров, что все же внушает некоторый оптимизм…
– Итак, господа, – сказал фельдмаршал фон Клюге, когда все приглашенные к присутствию расселись за длинным столом, – у меня для вас две новости: хорошая и плохая.
ebooksa