– Дорогая Ватила… Прошу Вашей руки и сердца… Будьте моей женой. Могу пообещать, что свадьба у нас будет хоть и скромной, но настоящей… А главное – обещаю быть хорошим мужем, всячески оберегать свою семью и любить наших детей, сколько бы их у нас ни было и сколько бы нам ни довелось прожить вместе…
Однако одолевают меня и другие думы – и это, конечно же, важнее моих личных переживаний. Скоро, совсем скоро на мои плечи ляжет огромная ответственность… Сумею ли я справиться с задачей фронтового уровня? Несмотря на всю свою грубость и хамство, генерал армии Жуков – талантливый военачальник, сумевший поставить красивую точку в советско-японском конфликте на горе Халкин Гол; у меня же за спиной только не вполне удачные бои на Коссовском тракте, да Минская оборона, которую я и сам оцениваю невысоко. Уже сейчас, когда все закончилось, у меня возникают соображения, что я мог бы сделать все гораздо лучше. При этом наши потери были бы еще меньше, а вражеские больше. Ведь нет предела совершенству; и приданная мне в помощь тактик-лейтенант Алиль Фа говорит то же. Она тоже учится, или, как предпочитает говорить сама, подстраивается под взаимодействие в паре «тактик-командующий».
– Так и есть, – подтвердила означенная леди слова командира, – положение войск страны Эс-Эс-Эс-Эр в Приграничном сражении было и без того достаточно плохо, чтобы портить его различными реверансами в отношении вероломно напавших на них войск страны Германия. Это было тем более важно, поскольку Основная Директива приравняла войска страны Эс-Эс-Эс-Эр к имперским войскам, а мы своих в беде никогда не бросаем и мстим за них со всей своей темноэйджеловской изобретательностью. Не становитесь нашим врагом, мистер Гопкинс, и тогда вам не придется узнать, что такое наша ярость…
Вокруг меня чистый, лазурно-голубой свет, который льется одновременно отовсюду: сверху, снизу, со всех сторон. Сам же словно находился внутри огромного додекаэдра. Тихо, но в этой тишине отчетливо ощущается некое напряжение, словно вот-вот что-то произойдет. Мне кажется, я слышу собственный пульс… Ну же!
Не успела машина с Гарри Гопкинсом въехать в ворота резиденции Шангри Ла, как с небес на лужайку перед резиденцией с бледно-голубых сентябрьских небес опустился, на ходу складывая крылья, аппарат пришельцев, похожий на толстенькую, довольную собой, ослепительно белую индюшку. Но этот с виду беззащитный аппарат не был так уж беззащитен. В небесах над загородной резиденцией качали «качели» прикрывающие его остроносые истребители пришельцев, снискавшие себе среди немцев название «белые демоны». Да и внутри «индюшки» находилось не менее отделения готовых к бою имперских штурмовых пехотинок, о которых уже шла молва, что в ближнем бою каждая из них равна паре десятков немецких солдат с боевым опытом или сотне американских джи-ай без опыта.
Попутно он присматривался к своей инструкторше по поведению. Нет, не с целью завести постельную интрижку – для этого он был слишком взрослым, а она… она выглядела сущим ребенком (хотя почти выслужила положенный сибхам максимальный срок и после этого рейда должна была уйти в отставку, имея гражданство второго класса). Гудериан уже знал, что обычно сибхи, находившиеся в самом низу имперской иерархии, даже если и попадали в армию и на флот, то служили в качестве вспомогательного персонала по десять лет и получали гражданство третьего класса, дающее минимум гражданских прав и почти не возлагавшее обязанностей. Но Алис отслужила двадцать лет, большую часть из которых провела с Ватилой Бе, и один раз даже подвергалась медицинской стабилизации, что для сибх совсем нехарактерно.
– Нет, – ответила Ватила Бе, – не кинется, но останется недоволен переменами, что в будущем неминуемо обещает нам целую череду спонтанных мятежей.
Гудериан уже примерял к себе роль высокопоставленного имперского генерала, надеясь поиметь с этой роли даже больше, чем ему обещал бесноватый ефрейтор. Пусть не здесь, на Земле, где устанавливаемые Империей порядки Метрополии не позволят ему ничего подобного «поместью с рабами». Пусть это случится там, на других планетах, через много-много лет (стабилизация позволяет жить долго); он намеревался построить свой замок, еще раз обзавестись женой и детьми и воспитать из них истинных германских воинов, достойных носить фамилию Гудерианов.
Тогда, два месяца назад, попав в ловушку после чрезвычайно удачного начала войны, Гудериан начал действовать на одном лишь реактивном импульсе – точно так же, как хищный зверь пытается вырваться из уже защелкнувшегося капкана. Группировка противника, перехватившая коммуникации и лишившая его «ролики» снабжения, казалась ему мелкой досадной неприятностью, незначительной помехой, которую нетрудно преодолеть. И не его вина, что это оказалось совсем не так. Его реакции были просчитаны опытным тактиком, у которой за спиной почти две сотни лет боевого опыта – и в результате этого он попался в западню, как зеленый кадет. Остальное довершило упорство большевистских фанатиков и аккуратная точечная поддержка их имперскими силами. Впрочем, Гудериан понимал, что к тому моменту он был уже вне себя от ярости и стремился любой ценой стоптать противостоящие ему вражеские силы, численность которых казалась ему незначительной.
Все было не так, как в ТОТ раз. Ей больше не нужно было использовать приемы обольщения. Я и без того желал ее, и мне было легко на этот раз, ведь я не испытывал уже никаких сомнений. Я шептал ей в ушко нежные слова – и она вся таяла и млела в моих руках, и отзывалась на ласки горячо и страстно, со всем пылом любви… Неужели она тоже любит меня? Я не стану спрашивать ее об этом. Об этом не спрашивают. Это просто понимают однажды… И как только я буду уверен в том, что она отвечает мне взаимностью, я сделаю ей предложение. Впрочем, что я говорю… Я уже сейчас в этом уверен. Значит, пора… Только как это сделать – в смысле позвать замуж? Наверное, это нужно сделать каким-то нестандартным способом… Но что-то ничего не идет мне в голову… Эх… А ведь тянуть не стоит. Как же быть?
– Это очень хорошо, товарищи, – сухо сказала Ватила Бе, глянув на запищавший коммуникатор, – но мне пора к тактическому планшету. Не хотелось бы пропустить самое интересное. До начала решающей операции в войне с дейчами времени осталось совсем немного…
Он выглядел довольно бодрым, но все же в его облике проглядывала усталость.
– Не надо вздыхать, – поспешно сказала она бодрым и веселым голосом, – это совсем не страшно. Вы собрали у себя в штабе хорошую команду, и в тот момент, когда речь идет о рутине, какое-то время они прекрасно смогут справиться без вас. – Она сделала паузу и после, чуть подавшись к собеседнику и глядя теперь ему прямо в глаза, продолжила уже совершенно другим голосом, тихим и вкрадчивым: – Кстати, на время пребывания наверху приглашаю вас быть моим гостем… Ведь мы совсем не чужие друг другу существа… тем более что совсем скоро, меньше чем через ваш год, вы станете отцом симпатичного темно-эйджеловского самца-квартерона, который обещает унаследовать все лучшее от отца и от матери и стать величайшим тактиком Империи на все времена…
– Ваше государство, – добавила Малинче Евксина, – зиждется на безудержной алчности одного процента вашего населения, так называемых «хозяев жизни», и вере в личный успех всех остальных, которые бегут за этим призраком, как осел из басни – за подгнившей морковкой. Ради достижения этого самого успеха ваши люди готовы обманывать, грабить и убивать, а это совершенно неприемлемо. К тому моменту как ваша Земля превратится в имперскую планету-метрополию, вся эта скверна должна быть вычищена с ее лица. Что касается вашего высшего класса, то совсем немногие его представители лишатся всего вместе с собственными головами. Другим, если они поделятся с государством своей собственностью и капиталами, будет позволено владеть оставшимся на вполне законном основании. Что касается среднего и малого, как у вас говорят, бизнеса, то для его представителей ситуация не изменится, а скорее, даже улучшится. Улучшится она и для тех, кто зарабатывает на жизнь наемным трудом. Эти люди обретут не только политические, но и экономические права. Право на достойно оплачиваемый полезный труд, право на всеобщее бесплатное образование, право на такое же бесплатное медицинское обслуживание, и другие права, которые они до сих пор не имели…
Скрытная переброска частей увенчалась полным успехом. В старом районе дислокации изображать бурную активность осталась егерская бригада Вуйкозара Пекоца и приданные ей 32-я, 43-я и 47-я кавалерийские дивизии под общим командованием полковника Бацкалевича. Правда, довольно заметным явлением были батальоны штурмовой пехоты, убытие которых из нынешних пунктов дислокации замаскировать просто невозможно. Поэтому, по договоренности с командованием «Полярного Лиса», эти батальоны решено было перебросить в район новой дислокации шаттлами, причем в последний момент, когда германскому командованию будет уже поздно менять планы.
– Но в то же время, – сказала Малинче Евксина, – данные сканирования их совещаний, которые в последнее время устраиваются довольно часто, показывают, что все они, даже самые упрямые и оптимистично настроенные, осознают, что дальнейшее продолжение сопротивления чревато для них угрозой полного уничтожения. А такой вариант развития событий им активно не нравится. А уж то, что их вождь Адольф Гитлер ведет исход войны ко всеобщему уничтожению народа дейчей, приводит этих людей в ярость и отчаяние. Более того, они осознают и губительность запланированного на ближайшее время наступления, понимая, что силы, которые выставлены против них, и оперативное искусство Ватилы Бе вкупе с героизмом ваших солдат делают эту задачу нерешаемой. И в то же время, если в обычных условиях, без тяжелого поражения и разгрома, они попробуют приказать войскам даться в плен или повернуть штыки в другую сторону, в войсках неизбежен раскол. Примерно треть солдат и офицеров, а может, и больше, останется верна господину Гитлеру и пойдет против своих командующих. А это очень много.
ebooksa