– Между прочим, Лесенька: по какому адресу находилась нехорошая квартира?
Манера Гаврюши за секунду менять интонацию с «мы все умрем» на «присмотрела в магазине хорошенький костюм» меня уже давно не смущала, так что я без запинки ответила:
– Большая Садовая, 302-бис.
– Почему, Леся, ты не читаешь «Вишневый сад», но читаешь «Мастера и Маргариту»? Это ведь тоже не по программе!
Вообще-то «Мастера и Маргариту» я тоже не читала, но смотрела сериал. Теперь приходилось выбирать из двух зол: сказать Гаврюше правду и выслушать часовую лекцию о пользе чтения или обмануть, признавшись в любви к Булгакову, и все равно выслушать лекцию – только о том, почему Булгакова любить нельзя.
На мое счастье, вверху что-то грохнуло, Гаврюша дернулась, а я предположила:
– Ремонт? – Я даже обрадовалась неожиданной догадке: все может закончиться прямо сейчас, я раскрыла дурацкий секрет. – У него же там половину комнаты залило компотами и…
– В таком случае, Левушка ужасно непоследователен, – передернула плечами Гаврюша. – Мы ведь с ним обсуждали эту тему. Он еще сказал: какое счастье, что с ремонтом не успел, только на октябрь запланировал, а то бы все эти компоты оказались на новой мебели и новых обоях.
– А он давно переехал?
– Месяца два, не больше, – Гаврюша перешла на доверительный шепот. – Честно говоря, он мне сразу показался человеком отталкивающим.
– Почему?
– Моя девочка, ты уже не застала тех прекрасных времен, когда соседи могли быть настоящими добрыми друзьями. Вот Левушка – по-своему милый мальчик, но желания пригласить на чай не вызывал. Кивнет при встрече и бежит куда-то. А как же приятная беседа, как же справиться о здоровье, поговорить о погоде? Словом, он совсем не похож на своего покойного дядю.
– Ему от дяди квартира досталась?
– Именно. Я его прекрасно знала, широчайшей души человек! Можешь себе представить, что мы вместе праздновали Новый год, дни рождения? А какой он был выдумщик, боже! Устраивал лотереи, костюмированные вечера, мы даже сокровища искали!
– А Лев Андреевич – полная дядина противоположность?
– Вот-вот, – поджала губы Гаврюша. – То ли дело Севочка.
– А кто такой Севочка? – насторожилась я.
– Еще один племянник покойного. Ах, как это невыносимо – покойный! И это о самом живом и ярком человеке, что я знала! – Гаврюша промокнула глаза – аккуратно, чтобы не размазалась тушь. – Так вот, Севочка вел себя совершенно иначе. Всегда желал доброго дня, если мы встречались, а встречались мы часто – он к дяде ходил чуть ли не каждую неделю. Светлый, улыбчивый, прекрасный мальчик!
– Почему же дядя не оставил квартиру ему?
– Вот и я спрашиваю: почему? – с возмущением посмотрела на меня Гаврюша, как будто это я писала завещание. – По-моему, Левушку просто-напросто пожалели.