От еды и домашней обстановки совсем разморило и тянет на откровенность.
– Но всё-таки трудно сдерживаться, когда он… Хотя я понимаю, что это вроде как другой человек. Но когда он вроде совсем прежний… А если придёт среди ночи, что делать? Вытолкать за дверь? Или мне теперь вообще дома не ночевать?
Тишина. Каждый думает о чём-то.
Наконец папа задумчиво изрекает:
– Что первично, тело или душа?
– В смысле?
– Я имею в виду, что физически Эрик – взрослый человек, для его тела сексуальная активность вполне привычна, и с такого ракурса здесь нет этической проблемы. Но! – отец поднимает указательный палец, будто читает лекцию с кафедры. – Если первично сознание – значит, несмотря на прежний опыт тела, всё это будет для него впервые. Очень интересный вопрос…
– Гунтер, твои умные рассуждения ни разу не помогают, – мама укоризненно смотрит на отца и поворачивается ко мне. – Сынок, я не знаю, что тебе сказать. Это действительно сложно. Я думаю, ты должен поступить так, как подсказывает сердце. Да, это дурацкая избитая фраза, но никто не может решить за тебя. Здесь нет простых ответов. Но всё-таки постарайся меньше думать. В любви главное – сердце, а не разум. А то начнёшь заморачиваться и превратишься в своего отца, – она улыбается.
Папа выдаёт возмущённое: «Так!», мама смеётся, и я тоже не могу удержаться от улыбки. Приятно хоть на время отвлечься от проблем.
– То есть ты считаешь, что лучше согласиться?
– Давайте будем реалистами, – мама пожимает плечами, – сдерживаться в такой ситуации сложно. Но только ты ж не просто так, а разговаривай с ним. Скажи о своих чувствах, объясни… – В ответ на моё просительное выражение лица закатывает глаза: – Сейчас не время строить из себя крутого парня. Ты хочешь вообще его потерять? Нет? Ну так вынь язык из жопы и скажи слово «люблю»!
Перевожу взгляд на отца. Он задумчиво подпирает челюсть кулаком и вздыхает.
– Я соглашусь с Хильдой. В любви должна быть доля безумства. И смелость.
– Вот-вот! – мама указывает мне на отца. – Иначе бы ты не родился.
– Но что с его памятью? Если я полезу к нему, а он ничего не вспомнит?
– Придётся начать всё заново? – отец смотрит на маму, словно ожидает подтверждения.
Однако она не отвечает. Думает о чём-то. Мы ждём.
Наконец говорит:
– Что, если попробовать такой вариант – поговорить с Розамундой? Погоди, я знаю, что она тебе не особо нравится, но она умеет глубоко залезать в голову. В память. Может, вытащит какое-то воспоминание… Или несколько… И это запустит процесс?
– Это опасно! – выпаливаю я, не успев даже подумать. – Я не буду ставить на нём эксперименты!