Утром перед церемонией Лила долго смотрелась в зеркало и сделала гримаску:
– Мне надо пойти к парикмахеру…
Ее волосы отросли не больше чем на два сантиметра. Сначала я не понял. В Клери был только один парикмахер – Шино. Я посмотрел на нее, и она мне улыбнулась. Тогда я сообразил.
Дюпра одолжил нам на этот день один из своих фургончиков, и в половине двенадцатого мы остановились перед парикмахерской. Шино был один. Увидев нас, он отступил.
– Я хочу, чтобы вы меня подстригли по последней моде, – сказала Лила. – Смотрите. Волосы отросли. Никакого вида.
Она направилась к креслу и села, улыбаясь.
– Как тогда, – сказала Лила.
Шино все не двигался. Он совсем побелел.
– Слушайте, месье Шино, – сказал я. – Мы сейчас должны пожениться, и мы торопимся. Моя невеста желает, чтобы вы ей выбрили голову, как полтора месяца назад. Не говорите мне, что вдохновение так быстро вас покинуло.
Он бросил взгляд на дверь, но я покачал головой.
– Ладно, ладно, – сказал я. – Я знаю, что восторг первых дней прошел и сердце не лежит к таким вещам. Но надо уметь поддерживать священный огонь.
Я взял бритву и протянул ему. Он попятился.
– Я вам сказал, что мы спешим, Шино. Моя невеста пережила незабываемый день, и она очень хочет выглядеть как тогда.
– Оставьте меня в покое!
– Я не хотел бить тебя по физиономии, Шино, но если ты настаиваешь…
– Это не я придумал, клянусь вам! Они пришли за мной и…
– Не будем спорить, кто это: “они”, “я”, “наши” или “другие”. Это всегда мы. Давай.
Он подошел к креслу. Лила смеялась. Цела, подумал я. Все цело.
Шино взялся за работу. За несколько минут голова Лилы была обрита, как раньше. Она наклонилась и полюбовалась собой в зеркале.
– Это мне действительно идет.