– Маркус, – говорила она, – я помню, как жила в своей первой американской квартире. На Истерн-авеню. Никак не могла поверить, что вода льется прямо из крана. Вечно боялась, что она закончится, на всякий случай наполняла банки, ведра и судочки. А она все текла.
Маркус понимал, что «мы росли в бедности» от других людей означает совсем не ту бедность, в которой выросли его родители. Им досталась бедность босоногая. Голодная. Умирающая от поноса, как мамина годовалая сестренка Амаль.
Эта бедность летом спала на крыше. Водила детей на мессу по очереди, так как обуви на всех не хватало. Заваривала чай из сорняков.
В аэропорту имени Бен Гуриона Маркуса отвели в специальную комнату; сидя там, он думал о похороненной в Америке маме. Получалось, она не проведет загробную жизнь с баба́, который, обложенный льдом, лежит сейчас в ангаре.
Он сидел на стуле у стены, смотрел по сторонам, наблюдал за охранниками с автоматами на плечах. Совсем мальчишки. У одного коркой румянца пламенеют на щеках и подбородке прыщи.
Один раз он спросил, с чем связана задержка, а ему ответили: «Посидите». Он подчинился правилам. Понимал, что происходят. Они пытаются его вымотать. Чтобы показать, кто тут главный.
Надо ждать.
Мама перед смертью просила, если получится, купить для нее участок в восточной части кладбища, чтобы над ее могилой вставало солнце. Так он и сделал. Она не переживала, что будет похоронена в Америке. Нет, мама приняла американскую жизнь и находила в ней множество маленьких радостей. Например, магазин «Все за доллар», где она покупала все – от рабочих перчаток до сушеной фасоли. Скидочные купоны, которыми она обменивалась с соседями: ирландцами, пуэрториканцами и чернокожими. Духи Elizabeth Taylor Passion и помада Wet-n-Wild за 99 центов. Если не возлагать слишком уж больших надежд, жить в этой стране можно совсем неплохо.
А вот бабá. Что ж…
– Маркус Саламе? – окликнул прыщавый охранник, помахав у него перед носом бумагами.
– Я.
Маркус встал, взял чемоданчик и пошел за ним.
– Есть проблема. Ты не можешь похоронить свой отец в Израиль, – сообщил пацан. Маркус был готов поклясться, что в тоне его сквозило злорадство. – Не имеешь разрешения.
Маркус пристально посмотрел на него. Пацан встретился с ним взглядом, и Маркус не отвел глаза. Улыбнулся.
– У меня на руках все документы. С апостилями.
– Нет апостилей.
– Придется вам назвать мне настоящую причину. Похоронное бюро уладило все вопросы, у меня есть на руках бумага, что все в порядке.
Прежде чем передать бумагу пареньку, он демонстративно ее сфотографировал.
– Присядь, пожалуйста. Я сейчас вернусь.
Эту тактику Маркус тоже знал. Та женщина, Рита, дала ему свой контакт в «Ватсапе», и он отправил ей сообщение: «Всё еще в аэропорту. Задержка».