– И четырехгодичную стипендию на обучение в любом колледже.
Вид у Далии такой, будто я ее ударила.
– Сын Римы? Официантки, которую выгнали из школы?
– Сын Римы, который не курит травку и не продает материнское барахло, – отвечаю я, закидывая на плечо сумку. – Он самый. – И захлопываю за собой дверь.
Мама сидит у окна, пристроив подушку на выступ стены, и смотрит на улицу. Рима на работе, Торри, смеясь, крутит на телефоне видеоролики с «Ютуба».
– Смотрите, прикол.
Он разворачивает телефон ко мне, маме и Габриэлю.
Я тоже смеюсь, но внутри у меня очень тихо. Нужно поскорее найти новых клиентов – что ж, за этим дело не станет. Работу я всегда нахожу. Но что-то меня достала такая жизнь; пожалуй, пора задуматься о будущем. Может, папа как раз для того и убивался, по пенни откладывал и скопил целых пятнадцать тысяч долларов, чтобы его дочь не чувствовала себя такой дешевкой. Как сказал Торри перед тем, как я начала работать у Деметрия с Далией: «Иногда ты сам себе злейший враг».
Гироскопы
Народ на деревянных трибунах спортивного комплекса так беснуется и аплодирует, что, кажется, они сейчас обрушатся и все попадают вниз, на баскетбольную площадку. Я сижу в середине ряда, чтобы выбраться, придется шагать по чужим ногам и коленям.
Поэтому я остаюсь на месте и стараюсь унять сердце.
В школе проходит осенний день здоровья, осталось еще тридцать минут. Я бы отсиделась в библиотеке или лаборатории с доктором Бледсо, но не могу пропустить анонс школьного спектакля.
Ладно. Как-нибудь переживу эти последние полчаса.
Наверно.
Кузина Хиба, вывернув шею, сообщает, что во главе чирлидеров пойдет Саманта. Тут все как раз начинают отстукивать ногами ритм по трибунам. Чтобы отвлечься, достаю телефон и вижу на школьном портале сообщение от Бледсо.
«Лейла, – пишет он, – я тут задумал новый проект, и мне нужна помощь. Заходи на неделе».
«Обязательно», – отвечаю я, а над рядами поднимается рев.
На площадку высыпали баскетболисты, исполняют какой-то необычный дриблинг. Рядом, как обычно, пляшут чирлидерши в крошечных юбках, настолько харам, что я краснею. Даже директор Маккензи, кажется, нервничает. Больше всех кривляется и вихляет бедрами Саманта, машет помпонами, а лицо у самой такое напряженное, будто ее держат в заложниках.
– Кажется, она пытается изобразить тверк, – фыркает Хиба.