Заметив холодильник на колесиках, Мина глянула на Хибу.
– Они приносят свою еду, – объяснила она. – Та, что продают в кафетерии, им не нравится.
– Можно же в «Убере» заказать. Или в «Грабхаб».
– Мина, у них кнопочный телефон.
– Срань господня, – захихикала Мина. – И как только ты с ними живешь?
– Да нормальные они. – Хиба вдруг разозлилась.
– Хиба, ты такая странная. – Мина порезала на стуле. – Могла бы давно вернуться домой. Мама с бабá не сердятся. Им просто неловко.
– Понятно. Хорошо.
– Да и то больше маме. Бабá за тебя переживает и хочет, чтобы ты вернулась.
Брови у Мины были похожи на два меча, которые вот-вот скрестятся в бою. Лицо все в праймере, контурный макияж, аккуратно подведенные губы – сущее чудовище. Клоун из кошмарного сна.
Наклонившись поближе к Хибе, она сказала:
– Слушай, ну был у тебя парень. А потом кинул. Пипец, трагедия.
– Для меня трагедия. – Глядя на наманикюренные ручки Мины, она вспомнила, как Даниэль касался пальцами ее талии.
– Забей и живи дальше.
Как бы Хибе хотелось, чтобы больничная койка проглотила ее или сложилась пополам и разломила надвое.
– Но есть и хорошие новости, верно? Ты похудела. А это здорово! Главное, не переборщи.
Пальцы на той руке, где тонкую кожу пронзала игла, были похожи на толстых червей, которых ей как-то пришлось резать на лабораторной. Впервые она поняла, что толстая, в старших классах. Мягкие складочки у подмышек уже не казались милыми. А вываливающаяся из джинсов задница теперь означала, что ты свинья. Есть при других девочках было просто ужасно. Они все сидели на диетах и никогда не чувствовали голода. Как-то она съела полсэндвича, а потом еще пакет чипсов и заработала прозвище Хиба-Глыба. Так ее и дразнили до выпускного.
Но в колледже можно было начать все сначала. Летом она неплохо скинула и первый курс начала в хорошей форме. И как раз такая, максимально стройная и подтянутая, и познакомилась с Даниэлем. Правда, трахнув ее в комнате общаги (Дженни ждала в соседней, и, кстати, для Хибы это был первый раз), он провел пальцами по ее животу и сказал:
– Нужно за собой следить.
Она честно пыталась. Ведь так хотелось, чтобы парень вроде Даниэля обнимал ее за талию в холле на глазах у всех и целовал, никого не стесняясь. Впервые на нее стали смотреть не просто как на смуглую кудрявую девчонку, у которой разве что домашку можно списать. Она стала личностью. Стала девушкой Даниэля. И не желала это терять.