– Отец небесный, а говорили, она в колледже учится, – пожаловался он облакам.
Хиба очень старалась сдержаться, но все же прыснула.
Дед опустил голову и подмигнул ей.
– Это чеснок.
Он разворошил землю в коробке и показал ей белые луковицы, похожие на изогнутые слоновьи бивни.
Они опустились на корточки возле ящика с землей, Хиба стала копать шпателем ямки. Вскоре руки заболели и задрожали от напряжения.
– Все нормально, – мягко сказал сидо. – Это полезно. Как зарядка. Станешь сильной.
– Нагуляю аппетит?
Он усмехнулся и снова подмигнул ей.
– Мама-то у тебя тоже умная.
Хиба уставилась в землю. Все так говорили, но она маму умной не считала. Просто та постоянно была занята. Делала вид, что занята. Вот всем так и казалось. Она вечно заседала в благотворительных комитетах. Каталась от Вашингтона до Филадельфии на мероприятия по сбору средств для каких-нибудь нуждающихся. Говорила, бабá не адвокат и не врач, на недвижимости разбогател, так что заботиться об имидже семьи приходится ей. А бабá, услышав это, каждый раз вставал и выходил из комнаты.
Хиба ненавидела мамину благотворительность. Как-то раз на одной шикарной вечеринке ей должны были вручить награду за общественные заслуги, и она заставила Хибу и Мину вырядиться в бальные платья, чтобы похвастать ими как достижениями. Брата тоже взяли, это было еще до того, как бабá отправил его в клинику лечиться от наркозависимости. Мама теперь про Амира почти не говорила, а если разговор о нем все же заходил, делала такое лицо, будто он ее предал.
Хиба наткнулась в земле ногтем на что-то твердое, может на щепку. Кожа ободралась, на пальце надулась крупная капля крови.
– Сейчас вернусь.
– Просто ополосни из шланга.
– Нет, сидо, – покачала головой она. – Мне нужен пластырь.
В ванной висел шкафчик, где ситс хранила полотенца, ватные шарики и пластыри. Однако Хиба услышала какой-то шум из своей комнаты и направилась туда. Ситс копалась в верхнем ящике комода, перебирала ее майки и лифчики. Хиба заметила, что белье на постели сбилось, видно, она и под матрас заглянула.
Ситс медленно вынула из ящика руки. В одной был зажат пузырек с таблетками.
– Какого черта!
– Мы волновались за тебя. Просили же не привозить ничего опасного.