Арьяна невольно задумалась над тем, знала ли старая княгиня, кто именно стал телохранительницей ее младшего сына. Наверно, не знала. Есть тайны, которые хранят очень старательно и глубоко.
— Это уже неважно, — сказала Арьяна и погладила девушку по руке. — Ты та, кем сама себя сделала. Та, кем будешь дальше. И никакая кровь тут не имеет значения, уж я-то знаю.
Бейлин посмотрела на нее и вдруг рассмеялась.
— Я подумала: а вдруг это все как-то просочится из дворца, и мой муж ко мне вернется? — сказала она сквозь смех. — Нет, надо будет обратиться к старшему брату за расторжением брака.
Скрипнула дверь, и в гостиную вошел Ирвин. Сейчас он выглядел так, словно весь день провел на пашне. Арьяна подумала о нем с сочувствием, теплом и радостью. Им удалось разоблачить кукловода, и дальше они будут жить спокойно. Хотя бы попробуют. Ирвин устало опустился в кресло и спросил:
— Как ты?
Он смотрел на Арьяну с усталой нежностью — так, словно хотел прикоснуться к ней и не мог. Должно быть, Песня Волчьей луны все еще звучала у него в ушах — пусть тихо, почти неслышно, однако звучала.
— Все в порядке. Очень волновалась за тебя, — призналась Арьяна.
Какое-то время они молчали. Коридоры дворца наполнялись шагами и разговорами, и шум не должен был выплеснуться на улицы. Князь Киган это прекрасно понимал. Наверняка покойного канцлера похоронят со всеми почестями, и на несколько дней столица погрузится в траур.
Лотар был слишком крупной фигурой и умер настолько быстро, что оставалось лишь засекретить все, что с ним связано.
— Ты еще слышишь Песню? — спросила Арьяна. Ирвин вздохнул.
— Когда ты рядом, то не слышу. Когда ухожу, она снова появляется.
— Нужно найти способ излечиться, — сказала Арьяна. — Ты сказал, что должен стать для меня истинным. Как этого добиться?
Песня Волчьей луны сейчас казалась ей болезнью, которую надо было победить. В конце концов, это было ее главным делом — сражаться с недугами. Ради этого она пошла против воли родителей, когда отправилась получать образование. И она не собиралась останавливаться.
Ирвин улыбнулся. Посмотрел на нее так, словно в этот момент она была бесконечно дорога ему — не потому, что стала его истинной, а потому, что просто жила на свете.
— Закопаюсь в книги, — ответил он. — Буду искать намеки в старых легендах. Ты говорила, что тебе отвратителен любой недуг, я помню.
Бейлин, которая все это время хмуро молчала, вдруг подняла голову, нахмурилась и пощелкала пальцами.
— В Маэранви была сказка о том, как один парень из Хармирана стал истинным для чужестранки. Там, в общем, была очень долгая история, она его полюбила, и ведьма помогла ей сделать зелье из крови. Но оно сработало как-то не так, в общем, той чужестранке пришлось умереть. А тот парень поцеловал ее, и поцелуй истинной любви вернул ей жизнь.
Арьяна поежилась. Вроде бы сказкам о любви положено быть добрыми и вдохновляющими. И никаких смертей в них и быть не может.
— Ни в коем случае, — отрезал Ирвин. — Никаких смертей. Никаких зелий.