Пути и Двери

— Переживать не стоит, — женщина внимательно следила за лицом ветерана. — Вы же умеете управлять шагателями. В порту техника более примитивная.

— Я попробую, — поспешно заявил Унгерт. В успех он не верил, но это — хоть какой-то шанс. Гораздо страшнее, если социализатор разозлится и вырвет у него карточку из рук. Тогда они с отцом умрут от голода. — Спасибо вам.

Для себя он решил, что если не справится с задачей, то уйдет из квартиры отца. Будет бродяжничать. Может быть, отправится в сельскую местность, поищет там что-нибудь. Работать за еду не стыдно — сейчас многие так живут.

Взгляд женщины потеплел.

— Вот и хорошо. Я сделаю отметку в вашей папочке и выпишу направление. Это дополнительный плюс, хоть и небольшой. Постарайтесь заинтересовать их, договорились?

Унгерт кивнул.

Они расстались почти друзьями.

Социализатор посоветовала возвращаться, если будет отказ, и просить талончик в двести шестой. Другие могут не понять, добавила женщина. Похоже, она прониклась сочувствием к ветерану, положившему несколько лет своей жизни на алтарь победы. Или просто Унгерт ей кого-то напомнил…

До порта он решил прогуляться пешком.

Набежавшие утром тучи рассеялись, солнце высушило асфальт и подняло настроение. Унгерт улыбался своим мыслям, пересекая парковые аллеи. Его путь лежал через старую городскую застройку, чудом сохранившуюся после бомбардировок. Улочки, выложенные тесаным камнем. Балконы, нависающие над узкими тротуарами. Крохотные закусочные в подвальчиках, из которых пахло грапсовыми лепешками, горячей похлебкой и жареной рыбой.

Порт был виден издалека. Штабеля контейнеров, высоченные крановые стрелы, туши грузовых и военных кораблей. Выбравшись на набережную, Унгерт вдохнул полной грудью морской воздух. Ветер взъерошил отросшие волосы. Над заливом носились стриккеры.

Прибрежная суета втянула Унгерта в круговорот людей, грузов, шума и скрежета. Адрес, который ему дали на бирже, совпадал с расположением сектора грузовых операций. Унгерт обогнул нефтехранилище и вышел к административному зданию контейнерного терминала. Вокруг простиралась обширная территория, заполненная разноцветными призмами и кубами с белой маркировкой — всё это здорово напоминало лабиринт из старинных сказок о злых духах. В таком месте легко заблудиться. Впрочем, Унгерта просто так не возьмешь — он привык воевать в условиях ограниченной видимости, когда город превращается в руины и катакомбы, а пыль и дым застилают остатки улиц.

Внутри здания было тесно и шумно. Кто-то толкнул Унгерта плечом и выругался вместо извинения.

Главный логист несколько секунд изучал биржевое направление, школьный аттестат и военный билет соискателя. Унгерт рассматривал своего будущего начальника — грузного человека с сердитым лицом и слегка подкрученными вверх усами. Несмотря на жару, начальник был одет в темный френч, а пуговицы на серой рубашке едва не вонзались ему в подбородок. На краткий миг Унгерту стало жаль чиновника. Низший технократический уровень… Мужчина застрял на полпути между социальным дном и высшей иерархией.

— Мне нужен оператор козлового крана, — последовал вердикт. Документы вернулись к прежнему владельцу. — А еще парочка погрузчиков, но у тебя же нет прав.

— Я справлюсь, — уверенно заявил Унгерт.

— Все так говорят, — хмыкнул начальник.

Воцарилось молчание.

Унгерт посмотрел в окно и увидел шагателя. Самого настоящего — с массивными ногами на ребристой платформе, полноприводными манипуляторами и куполообразной кабиной вместо головы. Машина грузно топала по бетону, гудела сервоприводами, пыхтела и шипела. Руки-манипуляторы ловко обхватывали маленькие контейнеры, отрывали от земли и перемещали их на новое место. Рядом с шагателем выстраивалась пирамида, в которую непрестанно вписывались новые элементы. А потом до Унгерта дошло, что с шагателя были сняты штурмовые клинки, пушки и пулеметные турели. Ветеран никогда не думал, что машину смерти можно использовать столь примитивным образом.

— Нравится? — начальник перехватил взгляд соискателя.