Заброшенная тропа

— Она едет. — Клара пристально посмотрела на Броуди. — Не будь идиотом. Мы с тобой оба знаем, что это лучший вариант. Кроме того, посмотри на нее.

— А что я? — Я опустила взгляд на свои ноги.

— Ты красивая, — процедил Броуди сквозь стиснутые зубы. Это прозвучало болезненно, как будто он не признавал, что я хорошо выгляжу, — потому что я хорошо выгляжу, — а удалял зуб без анестезии.

— Вот это да. Спасибо. — Я закатила глаза.

— Хезер это не понравится. — Клара одарила Броуди злобной ухмылкой.

Кто такая Хезер? Моя дорогая сестренка пропустила некоторые детали в своем поспешном объяснении, почему мне надо поехать на свадьбу. Потому что этот блеск в ее глазах был не более чем мелочной злобой.

Я могла бы присоединиться, если бы знала, на кого мы злимся.

Броуди обдумывал ее слова, стиснув зубы и бесстрастно глядя на нее.

— Черт.

— Броуди сказал нехорошее слово. — Август указал на Броуди и посмотрел на Клару, ожидая, что его мать предпримет какие-то действия.

— Да, сказал. — Клара приподняла бедро и искоса взглянула на своего босса.

— Прости. Черт возьми. — Он вздохнул, отошел от машины и подошел к Августу. Он порылся в кармане и достал четвертак, который протянул моему племяннику. — Копилка.

— Да. — Август потряс кулаком и ухмыльнулся мне.

Я подмигнула ему.

У Августа было четыре копилки, больше, чем нужно любому ребенку, но у каждой было свое предназначение. Одна предназначалась для денег, которые он получал на день рождения. Вторая предназначалась для денег, которые он находил сам, например, для пенни и десятицентовиков, разбросанных по тротуарам. Третья предназначалась для его еженедельных карманных денег. Клара платила ему пять долларов в неделю за то, чтобы он каждое утро заправлял постель и вечером собирал игрушки. И четвертое, самое последнее дополнение, было связано с деньгами, которые он иногда брал у Броуди и Клары, когда кто-нибудь из них осекался и ругался в его присутствии.

Вчера вечером, когда он устроил мне экскурсию по своей комнате, показывая все новинки, которые приобрел со времени моего последнего визита, он не преминул хорошенько встряхнуть каждую банку.

В копилке ругательств было больше всего мелочи.

— Ладно, малыш. — Броуди погрозил Августу кулаком. — Мне лучше убраться отсюда. У меня закончились четвертаки.

— Или перестать говорить плохие слова, — сказала я.

За это замечание он бросил на меня убийственный взгляд через плечо, но когда он коснулся кончика носа Августа, то сделал это с теплой, искренней улыбкой. Привязанность Броуди к Августу была его единственным достоинством.