Он. Она. Другая

— Был? А сейчас у вас что, если она тебя называет милым? — сильно сжимаю трубку, еще чуть-чуть и она сломается в моих руках.

Его громкое молчание о многим говорит и на многое раскрывает глаза. Их роман не в прошлом, а в настоящем.

— Кто она?

Снова тишина.

— Кто?! — громко шиплю, боясь разбудить дочь. Несмотря на то, что я говорю тихо, горло дерет, будто ору дурниной.

— Мы вместе работали, — признается, опустив голову.

Дрожащими пальцами закрываю рот и беззвучно реву, неожиданно все сопоставив.

— Работа допоздна и в выходные, овернайты (работа сверхурочно, даже ночью), “я в офисе посплю”, - горько перечисляла я, снова складывая в уме один плюс один. — А ты в это время с ней спал. Господи, какая я дура! — по щекам текут тонкие ручьи, я вытираю их ладонью, но меньше не становится. — Я не понимала, почему ты охладел, обнимала и целовала тебя, искала в твоем взгляде хоть намек на прежние чувства. Когда ты меня разлюбил? Когда ты остыл?

Не успеваю услышать ответ, так как слышу, как дверь за спиной открылась и вошли наши соседи. Убираю телефон на тумбочку и стираю слезы с лица.

— Сабина, мы тебе каши и чаю принесли. Поешь хоть чуть-чуть, а то упадешь в обморок.

— Спасибо…большое, — стараюсь не быть размазней, но выходит плохо. Поднимаю глаза и вижу, что муж все еще стоит у окна и смотрит на меня.

— А, с мужем общаетесь, — улыбается соседка. — Ну не буду мешать.

— Мы уже закончили. Вы не мешаете, — поворачиваюсь и прячу зареванное лицо.

— Передача для Искаковой, — на пороге появляется медсестра с двумя большими пакетами. Принимаю их и начинаю разбирать. То и дело возвращаюсь к нашему разговору и анализирую. Ругаю себя: мол, надо было быть жестче, где-то по-другому ответить и про развод не забыть. Только теперь понимаю, что хочу уйти, бежать от него, куда глаза глядят. Скрыться от такой любви. которая предает и разрушает. Вытаскиваю из пакета плюшевую зайку в розовом платье — любимую игрушку Нафисы. Дома она спит с ней в обнимку. Вспомнила, как Таир привез ее из командировки, а дочка радовалась и назвала ее Машей, как в мультфильме.

Командировки…эти его частые поездки за границу и по стране. Интересно, она тоже с ним ездила, если они вместе работали? Они делали это в гостинице? Прятались? Сколько у них было таких вот ночей, когда я ждала его дома? Готовила любимые блюда, гладила его рубашки…Сколько ночей та, другая, украла у меня? Сколько дней украл у меня он?

Вцепившись в игрушку, хочу ее разорвать на куски, выпотрошить. Но вместо этого сильно сминаю и прижимаю к животу. Тело разом напрягается, я как одна натянута струна. Уже не стесняясь Куляш-апай, тихо вою белугой, потому что боль невыносимая.

— Кызым, что с тобой? — женщина слезает с кровати и за пару секунд оказывается у меня. — Ну-ка вставай, идем сюда.

Она поднимает меня и пересаживает на свободную кровать. Всего их четыре, но пока к нам никого не подселили. Куляш-аапай устраивается рядом со мной и берет за руку. — Ты опять себя винишь? Ну бывает такое. У всех бывает. Все отделение с отравлением.

— Нет, — мотаю головой. — Я узнала…Сегодня…В больнице…Прямо здесь, — задыхаясь, объясняю я. — Мой муж…изменяет…мне. У него…у него…вторая семья. Любовница…сын…ему почти год.

— Ой баааай! Масқара! (каз. — О ужас, какой позор) — Куляш-апай крепко обнимает меня.