Даже если ты уйдешь

22
18
20
22
24
26
28
30

— Лучше сразу на кухню, — деловито заявила она, и сноха подчинилась.

Войдя в комнату, Мехрибан сразу же поставила на стол пакет и принялась вынимать из него всё содержимое. Там была банка с бульоном, завернутая в кухонное полотенце и перетянутое резинкой, прозрачные пластиковые контейнеры с долмой и кутабами — азербайджанскими лепёшками.

— Вот, — сказала свекровь ровно. — Муслим сказал, ты ничего не ешь. Я подумала, наверное, и готовить не можешь. А у тебя дети.

— Спасибо, — поблагодарила Эсми, держась за спинку стула. Внезапно закружилась голова. — Нам привозят из цеха.

— Ты куда-то собиралась? — пропустив последние слова мимо ушей, поинтересовалась женщина.

— Просто во дворе хотела постоять.

— Хм. И ничего не ела перед выходом? — прищурилась Мехрибан.

— Нет.

— Садись, — велела она, кивнув на стул. — Пару ложек съешь, а то упадешь на улице.

Пару секунд они сверлили друг друга взглядами. Эсми все-таки сдалась и уступила. Сев за стол, она спрятала руки и с удивлением наблюдала за свекровью.

— Где у тебя супницы?

— В шкафу над раковиной.

Открыв его, она хмыкнула про себя, отметив чистоту. Тарелки блестели, как и раковина с плитой. Хозяйственная, подумала Мехрибан.

— А ложки?

— В полке над духовкой.

И минуты не прошло, как перед ней дымился бульон с картошкой, морковью и мясом. Эсми потянула носом, но ничего не почувствовала. Под пристальным взором Мехрибан она взяла ложку и попробовала сорпу.

— Вкусно, — промокнув губы салфеткой, проговорила Эсми, хотя совершенно его не ощущала. Нет, она не сомневалась, что действительно вкусно, потому что однажды Муслим рассказывал, как его мама шикарно готовит блюда национальной кухни. Но сейчас для Эсмигюль все было пресным и это, конечно, бесило.

— Надо есть. Ты совсем тощая, — заявила свекровь.

— Да я обычно всегда такая, — пожала плечами Эсми.

— Выздоровеешь и поправишься, — это прозвучало больше как “ценное указание”. — А то при малейшем ветре тебя сдует. Наши мужчины любят женщин в теле.