Мне приходилось бороться с собственным разумом. Я мог часами сидеть в углу мастерской и разговаривать сам с собой, сходя с ума от этих посторонних голосов в своей голове.
Я видел в Эмили воплощение своей Музы, которая сумела отыскать меня среди этой тьмы. Я не хотел, чтобы она привязывалась ко мне. Она должна была исчезнуть, упорхнуть, как птица, жаждущая свободы и спокойствия. Моя Лилу не сторонилась меня и моих изъянов, наоборот, искала в них свою покалеченную правду. Ее крылья были так юны и хрупки, что в один момент я сумел их сломать.
Она была предана мне с первой встречи. Всегда.
Но я сдался, когда ее стихотворения так и не нашли своего приюта, который мог привнести в ее жизнь маленькое счастье, победу, к которой она так долго шла.
Сегодня впервые за долгое время я провел ночь у себя дома. Я настолько отвык от своей комнаты и родных стен, что все вокруг казалось таким чужим. Я проснулся от настойчивого стука в дверь.
– Стэнли, ты уже проснулся? Если не встанешь сейчас, то пропустишь выпускной, – пробормотала мама, когда бесцеремонно вошла ко мне. – Отец уже давно ждет тебя, чтобы поехать в «Уэстчестер» за смокингом.
– Дайте мне пару минут, – неохотно произнес я.
Впервые за завтраком меня не раздражали разговоры родителей, не заботил скрежет столовых приборов, бьющихся о посуду. На удивление я чувствовал себя лучше. Наверное, так я радовался последнему дню в Уайт-Плейнс. Единственное, что наводило на меня тоску, – наше с Эмили будущее. Она долгое время провела в Сиэтле, поэтому я не смог устроить ей красивое приглашение. При входе в школу выпускники поставили складной стол вместе с небольшой тумбой, на которой стоял огромный стеклянный шар с билетами на бал. Украшенные ленты и вывески предстоящей темы «Голливуд» были развешаны чуть ли не на каждом углу. Я купил два билета по пятьдесят пять долларов, на которых были вписаны имена:
– Ты уже решил, кем из актеров будешь? – спросил отец, когда мы проходили очередную стойку с костюмами.
– Леонардо Ди Каприо, – без всяких раздумий ответил я. – Нам нужен белый костюм со светло-фиолетовой рубашкой и, – вспоминая по памяти один из образов, дополнил: – Желтый галстук с жилеткой.
Мы с Эмили часто вспоминали книгу, которая упала с полки в первый день, когда мы с ней познакомились. На выпускной мы решили одеться как Дейзи и Гэтсби. Мы не походили на героев известного классического романа, но так или иначе хотели дать им возможность быть вместе в другой реальности.
Я рассматривал свое отражение в примерочной. Отец не пожалел денег на покупку костюма.
К шести часам должен был подъехать лимузин, который мы заказали с Дереком и Райаном. До выхода оставалось не так много времени, мне следовало поторопиться. Самым сложным было сделать укладку. Мои вьющиеся волосы так и норовили растрепаться в разные стороны.
Предстоящий бал будоражил мои мысли. Я много переживал по поводу того, как поступил с Эмили. Я даже надеялся, что она забудет о том, что я должен был сделать. Хотя в душе я понимал, насколько это глупо.
Поправив пиджак, я спустился вниз.
Когда мама увидела меня, на ее щеках появились слезы. Она неслышно ахнула и поднесла руки к груди. Смахивая капли, она подошла ко мне, чтобы поправить галстук. Видимо, в спешке я забыл заправить его в жилетку. Отец стоял в стороне, впервые за долгое время я чувствовал тепло. Будто в них двоих проснулся родительский инстинкт.
– Вылитый жених! – не удержавшись, произнесла мама.
– Скажешь тоже, – ответил я, потерев затылок от смущения.
Мама продолжала оглядывать меня со всех сторон, сдувая невидимые пылинки.
– Ты же купил бутоньерку для Эмили? – внезапно засуетилась она.