Дежурный после полуночи

– Ничтожный ублюдок, – протянул приобнявший супругу Василий, презрительно покосившись на отошедшего на несколько шагов вояку.

– Мы с ней должны остаться, – холодно припечатал Николай, внезапно твёрдо выпрямившись и погладив суховатый собачий нос. – А вы идите.

– Нет, Коля! – замотала головой Даша, переводя взгляд то на животное, то на родную группу по другую сторону проходной, то на молчащего, обдумывающего что-то мужа. – Мы что-нибудь придумаем. Подожди, я пройду и приведу Стёпу! Мы договоримся! Заплатим им чем-нибудь! Мы вас не оставим!

Николай, не реагируя на речь, молча отвязал общую верёвку от ремня. Стоящий рядом Василий также не нарушал тишину, лишь крепче обнимая суетящуюся супругу.

– Пойдём, Даш, – наконец подал голос музыкант и, повернувшись к Николаю, протянул тому порядком исхудавшую руку. Получив в ответ столь же молчаливое рукопожатие, Василий нежно подтолкнул жену прямиком к проходной.

– Но как же?.. – упёрлась на месте женщина, отчаянно хватаясь за голову.

– Умоляю, родная, хоть раз в жизни. Не спорь со мной, – взмолился музыкант, целуя любимую в макушку. Даша на мгновение застыла, а после – молча кивнула и, быстро обняв остающегося с питомцем товарища, зашагала к воротам. Николай же, проводив удалившуюся пару взглядом, покрепче стиснул четвероногое тело, развернулся и зашагал обратно, против движения плетущейся орды.

Организм больше не ощущал усталости, голода и боли. Его уже не беспокоили вовсю текущие из носа кровавые струйки и странный хруст в колене при каждом шаге. Спустя полчаса мужчина добрался до знакомой тропинки в гору и, поднявшись где-то на сотню метров, снял теперь ненужный рюкзак. Сев у примеченного ещё ранее большого тёмного камня, Николай прислонился к нему потерявшей чувствительность спиной и уставился ввысь. Взгляд завлекали периодические проблески неба, а голая кожа впервые за долгие месяцы не страдала от леденящего ветра. Вдали, внизу, по-прежнему ползли тысячи беженцев, чьи уханья, разговоры и шаги доносились даже до здешней высоты. Уложив Элли на колени так, чтобы та могла видеть зеленеющий пейзаж, Николай сделал глубокий вдох:

– Это хорошее место, малышка. Тут мы и останемся.

Возникшая словно по зову Аня довольно усмехнулась и, уложив голову на мужское плечо, обвила шею леденящими руками:

– Вот ты и мой!

Неясно было, прошла минута или полчаса, когда умиротворение мужчины нарушили активные шаги и тяжёлое кряхтение. Николай, продолжая гладить спокойно смотрящую вдаль собаку, перевёл взгляд на источник шума и обречённо прикрыл глаза рукой. В тот же миг озлобившаяся иллюзия девушки хищно оскалилась на вторженца и плавно растворилась, оставив за собой лёгкий холодок.

– Ну и зачем? – промямлил Николай, слыша, как уставший гость опускается рядом.

– Ты не бросил меня, когда я был готов сдаться. Неужели думал, что я возьму и оставлю тебя? – с толикой обиды хмыкнул Березин, растирая ноющие после подъёма коленки.

– Как ты прошёл в обратную сторону?

– Как-как… С криками и руганью!

Николай проглотил подступивший к горлу ком и, распахнув глаза, уставился на измученного друга:

– Что бы ты ни сказал, Стёпа – я её не оставлю.

– Мы хотя бы можем поговорить?

– Давно пора, – губы дёрнулись в слабой улыбке.