– Моя! – лишь взглянув на дочь, расплылся в счастливой улыбке Борис. – Машка, пятнадцать. Уже неделю вместе гуляют. Я не деспот, да и он вроде парень неплохой, но не нравится мне, что с девятнадцатилетним трётся. А она у меня боевая, попробуй ей что скажи – за словом в карман не полезет. Да и, будем честны, кровь молодая, а выбор тут невелик.
– По секрету: ему семнадцать, – добродушно усмехнулся Николай. – Парню хочется казаться постарше. Только не говори никому.
– Да?! Вот жук! – облегчённо выдохнул мужичок. – Ну, тогда ладно. Только потом поговорю с ними, а то не хватало мне ещё дедом до пятидесяти стать.
– Потом может быть поздно, – сдержанно засмеялся доктор.
Собеседник посмотрел каким-то отцовским взволнованным и заботливым взглядом:
– Тебе бы хорошенько отдохнуть, Коленька. Посидишь с нами? Ещё немного винца осталось, успели до пожара выменять.
Глаза обожгло подступившими эмоциями, Николай отрицательно мотнул головой и поспешил сменить тему:
– А что с часовней-то случилось?
– Не знаем, но поговаривают, что полковник и тот мужик старый что-то не поделили, его со вчера никто не видел.
Едва выстроенное, оборонительное спокойствие вмиг рухнуло, возвращая разум в полную проблемами реальность. Спина вновь ощутила забравшийся под кофту холод. Николай тяжело выдохнул, вместе с группой тихо пропел последнюю строчку песни о растаявшем в городском шуме поезде и, пожав руку Бориса, быстро зашагал к лазарету.
На крыльце практически молча стояли Ната с Любой, а за дежурным столом задумчиво листал книгу Березин. Судя по виду, мысли медика находились совсем в другом месте, а пальцы лишь машинально переворачивали страницы. Подойдя, но всё ещё оставаясь незамеченным, Николай постучал пальцами по деревянной поверхности:
– О чём мечтаешь?
– Что лучше бы в одну секунду обратился в пыль, чем торчал тут ещё половину смены.
– Подозреваю, это весьма популярное желание сегодня, – врач печально кивнул в сторону застывших у входа девушек. – Как они?
– Хреново. Думаю, это был первый ребёнок для обеих, – Березин мотнул головой, отгоняя хандру. – Я их не стал дёргать. Стогова запряг убираться, а уколы все сам поставил.
– Стогов здесь?! – голос Николая моментально превратился в металлический скрежет, а ладони сами сжались в кулаки.
– В подсобке, к нему Лиза зашла, – Степан кивнул на тонкую фанерную дверь. – Только не натвори глупостей.
Вмиг преодолев расстояние до подсобки, Николай влетел в небольшую комнатушку, где застал невысокого фельдшера мирно разговаривающим с молодой дочерью.
– Это был ты, тварь?! – широко распахнув глаза и потеряв всякий самоконтроль, врач налетел на мужичка, схватил того за воротник куртки и повалил на пол. – Ради чего на этот раз, а?! Какая прихоть стоила их жизней?!
– О чём ты?! – дрожащим от страха голосом залепетал Стогов, пытаясь подняться. – Коля, я не понимаю!