Живописный труп

В разделе объявлений меняли велосипеды на цукини, сдавали в субаренду чердаки и просили разобрать котят. Был и ставший ему знакомым текст заглавными буквами: «ГОСПОДИ, НЕУЖЕЛИ НИКТО ИЗ НИХ НЕ ЗАПЛАТИТ ЗА ТО, ЧТО ОНИ СО МНОЙ СДЕЛАЛИ?»

Жанна

Живя в Англии, Жанна полюбила заваривать чай. Можно сказать, что она коллекционировала рецепты. Иногда вкусы получались необычные, потому что она экспериментировала. Бывало, что человек тайком выливал напиток в раковину, разумно полагая, что заварка, может быть, и редкая, ингредиенты, может быть, и вкусные, но жизнь у него одна. Мадемуазель Абрамова если и замечала это, то не расстраивалась, а брала на заметку и больше этот чай ему не заваривала.

Жанна жила в двух мирах: реальном и мире мечты. Настоящим, конечно, она считала только последний. В этом мире она жила вдвоем с прекрасным принцем, который забрал ее из «этого дома», без конца занимался с ней сексом и очень любил. Она плохо представляла себе, что значило «очень любил», просто мечтала о близости все свободное время, даже сидя за столом в компании друзей своей матери.

В детстве у нее была еще одна выдуманная семья «настоящих родителей», которая когда-нибудь ее заберет. Она умела фантазировать, даже разговаривая с другими людьми. Ее упрекали за то, что она «отвлекается». Эти люди не понимали, что отвлекается-то она на них и только потому, что это они ее отвлекают. Она не представляла своей жизни без книг. Без них ее мечты были бы беднее. Правдорубов все меньше походил на роль спасителя. Адвокат еще намекнул, что тот пропадет из ее жизни, если ему заплатят. Неужели опять предательство? Когда уже закончится полоса неудач и начнется настоящая жизнь?

Заперев комнату, она достала из ящика с документами свои старые фотографии. Ее буквально жгло изнутри, когда она видела свое лицо. Зачем ее вообще родили на свет? Казалось, что все вокруг видят, что она не такая, как надо. Ничего, когда она будет знаменита, вокруг будут совсем другие люди. Она любила эту мысль. И ждала своего часа. Просто ждала. А фотографии надо было уничтожить, чтобы никто не имел над ней власти.

Вечером Оскар нашел генерала в библиотеке и подумал, что тот задремал. По крайней мере, тот обмяк в своем кресле. Его руки безвольно лежали на подлокотниках. Согласно должностной инструкции Оскар просто поставил перед ним стакан с таблетками и собрался уйти. Но тело генерала выглядело странно. Поэтому он осмелился нарушить инструкцию.

– Товарищ генерал…

Ответа не было. Оскар взял левую руку начальника и прощупал пульс, пульс был. Генерал моргнул. Он рассеянно смотрел вдаль и никак не отреагировал на двойное и столь дерзкое нарушение субординации.

– Сволочь…

Генерал, казалось, сказал это всем своим телом, всем существом, из глубины сердца. В глазах у него стояли слезы.

– Алло, Платон Степанович, как сейчас наказывают людей за слова?

– Клевета? Что-то порочащее честь и достоинство? Мне нужно понять, врет человек или нет. Во вторую очередь важно, сможем ли мы это доказать.

– Не то чтобы врет. Просто так не говорят о войне. С гражданскими. Он может где-то и не врет. Но он всем своим боевым товарищам на могилы плюнул. Получается, они зря кровь проливали. За такое бьют по лицу.

Смородина почувствовал, что вместо «бьют по лицу» генерал подумал про совсем другую кару. Но именно то, что он подбирал слова, показывало серьезность его намерений. В этот момент адвокат услышал, как на другом конце линии Додон обратился к генералу:

– Я позвонил вчера своему товарищу, профессору офтальмологу. Он сказал, что сейчас оперируют гораздо лучше, чем раньше. Дайте мне вашу медицинскую карточку по глазам, я ему ее покажу. Профессор хочет вас осмотреть. Он говорит, сейчас такое оперируют и ваше плохое зрение восстановится.

– Жанна! Пойди возьми мои документы по медицине. Принеси Антоше то, что он просит. Пусть оперирует, Антоша. Даже если пять процентов шансов есть, пусть оперирует.

Милый друг

Платон Степанович возвращался в офис после обеденного перерыва, когда ему позвонила Юлия Греч и сказала, что его ждет «Алексей из книжного клуба». Следом пришло сообщение «очень злой». Любопытно. Книжный клуб сам вторгался в его жизнь. Однако с чего вдруг тот зол?

– Рад вас видеть, Алексей. Чем обязан?