Нетта облизнула губы.
– То, что… давно должна была.
– Я не… постараюсь сохранить тебе жизнь, – слова застряли у меня в горле, как острая кость.
– Лучше, если не сможешь…
Нетта закрыла глаза и чуть пошевелила плечом, – это все, на что у нее остались силы.
Бек принесла мне чашку, а затем я отослала девчонку. Она дала клятву парню из северного дома Маккея. Незачем ей это видеть. Да и никому больше.
Из двери высунулась голова Маккея. Я была слишком занята, чтобы с ним разговаривать, просто слышала его ворчливый хриплый голос. Элвина рассказывала, что к чему, отвечая на все вопросы, кроме одного:
– Как скоро она снова сможет рожать?
Я никогда не узнаю, что использовала Нетта. Больше не спрашивала, а она не рассказала. Этого ребенка я вынимала по частям: ножку, ручку… Крови из Нетты вылилось еще больше. Я думала, она не выживет. Теперь это было в руках богов, любого из них, кто заинтересован. Мне потребовался почти весь день и следующее утро, чтобы извлечь ее младенца, привести в порядок ее утробу и все тело. От боли я дала ей одно снадобье с сильным резким вкусом, который замаскировала медом и корицей.
Но больше ничем помочь не могла, зная наверняка только одно:
– Нетта, детей у тебя уже не будет.
В ответ она вздохнула.
– Вот и хорошо.
«Никогда не рассказывай всего, что знаешь».
То, что знала я, могло кончиться для Нетты поркой, а то и продажей. Из-за моих знаний ко мне, Элвине и малышке Бек могла возникнуть куча вопросов, на которые нам не хотелось бы отвечать. Мои настоящие знания, а не те, что люди мне приписывали, для меня могли тоже обернуться поркой, а то и чем похуже.
– Я делаю женскую работу, – сказала я Иеремии, и пусть думает что хочет. – Вашему-то Иисусу детей принимать, похоже, не с руки.
Улыбку с лица проповедника как корова языком слизнула.
– Вот-вот, и творишь всякую… дьявольщину. Я точно знаю.
Как же много мне хотелось сказать этому желчному человеку с горькой кровью и кислым каменным лицом! Он немного помолчал, надеясь, что я клюну на его подстрекательские слова. Но не дождался.
– Джеймс хочет, чтобы Иисус благословил его брак.