Дикая Охота. Звездная Кровь

Глава 11

Мы почти одновременно открыли Скрижали. Я в качестве ответной любезности активировал на Винсенте Зеркальную Чешую. Не жалко – на моей шее уже был Торк, а у Толи Боевой Доспех с двумя зарядами Отражения.

Кассиди кивнул, диафрагма его забрала сомкнулась. В его правой руке появился алый светящийся клинок, похожий на колеблющийся язык пламени, а рядом – Аспект, огромная призрачная длань. В следующий миг он чудовищным десятиметровым прыжком взмыл в воздух – и помчался в сторону левого фланга, наперерез атакующим Прыгунам. Скользя за хозяином, Аспект услужливо подставлял свою ладонь для следующего прыжка, таким образом строя лестницу, по которой Восходящий мог забраться сколь угодно высоко. Я и не подозревал, что он обладает подобными способностями; кажется, наш рикс вполне восстановил свою силу, и посторонняя помощь ему не требовалась.

– Попрыгунчик, на, – проворчал Грохот. – Командир, а это что такое, копать-хоронить?! Тоже Руна?

К этому времени я уже вызвал и оседлал Аспект. Дракон Звездного Света скрутил в кольцо призрачный хвост и расправил трепещущие крылья, озаряя нас своим потусторонним сиянием.

– Все нормально, это мой Аспект, Толя.

– Где раздобыть такую зверюшку, командир?!

– Такую – нигде, а вообще на серебре всем дают. У тебя своя будет…

Выпустив на свободу Шейда и Доминион Арахнидов, чтобы не оставлять товарища скучать в одиночестве, я поднял Дракона в воздух и, уже отдаляясь, услышал:

– Покатаешь, большая черепаха!

Эх, Толя, Толя – всем бы сохранять такую непосредственность в момент смертельной опасности… Уже в полете я накинул Плащ Фантома, чтобы мое появление стало для Червей неожиданностью, а затем – в ход пошло самое главное.

Руна Шепота Червей.

Серебро, взятое за тысячу убитых тварей, оно позволяло «воспринимать, понимать и воспроизводить ментально-феромонные команды, используемые Червями». И я активировал его впервые.

Это было странное ощущение. Ментальное Искусство одарило чувствительностью к чужим мыслям и эмоциям, но то, что я ощутил теперь, было совершенно непохоже на прежний опыт. Феромоны есть и у людей, это летучие вещества-запахи, на подсознательном уровне определяющие симпатию или антипатию, но у инсектоидов это основное средство связи. Это и запах… но не только он, а скорее совокупность зрения-запаха-эмоции, совершенно новая, непознанная ранее мной грань восприятия.

И неприятная. Щекочущий белый шум, странные, нечеловеческие и в то же время абсолютно понятные запахи, разлитые в воздухе пахучими потоками. Движение вверх. Агрессия. Убийство. Найти Цель. Уничтожить Цель. Уничтожить всех, кто мешает. В феромонах не было ненависти, вообще не было эмоций – просто команды, отданные послушным орудиям, рожденным в недрах Улья для подобной миссии.

Где-то далеко горел сигнальным маяком яркий, невыносимо манящий аромат Матери. Но другие запахи были сильнее, они казались поводком и кнутом, тянулись паутинной нитью к каждой особи. Я ощущал их – наверное, мог даже представить, как светло-зеленые потоки, разлитые в воздухе. И, используя свое сверхчувственное восприятие, наконец понял, где они усиливаются, становятся гуще, а потом сливаются в один мощный, транслирующий команды источник.

Это место находилось не столь далеко от точки нашей высадки. Может, в двух-трех километрах, не более. В огромной трещине, одном из последних разломов, образующих естественную границу между предгорьями и Расколотыми Землями.

Там и сидела главная тварь.

По пути совсем близко от меня пронеслась пара Прыгунов, держащая Палача. Пример удивительной координации – опять же, не естественной, а подсказанной, – Черви сидели на прочном поводке кукловода. Развернув Аспект, я вскинул Копье – пора было проверить в деле золотую Руну!

Листовидный наконечник проецировал вдаль трепещущий солнечный зайчик – словно пятно лазерного прицела. Он был прекрасно виден в темноте, и, дождавшись пока Прыгуны приземлятся, готовясь к новому прыжку, я быстро навел пятнышко света. Когда оно заплясало на антрацитовых надкрыльях, активировал Копье, слегка утопив широкое выпуклое кольцо на держателе. Прянул золотой луч – и в месте попадания полыхнула ослепительная игг-вспышка. Пораженный Прыгун, кажется, вообще перестал быть, разлетелся горящими ошметками, его товарищ корчился с выжженным нутром, а дымящийся Палач, которого они прикрыли своими телами, быстро уползал в ближайший разлом, ковыляя на уцелевших конечностях.