– Ты же моя девушка, – сказал Шимми, улыбаясь мне снизу вверх.
Чтобы разрядить ситуацию и снять напряжение последних двух недель, я притянула Шимми к себе. Мы могли быть просто Руби и Шимми только тут, в кладовке, ну и еще на заднем сиденье машины его отца. В тот момент мне хотелось испытать что‐то приятное, и только Шимми мог мне это дать. Я дернула его на себя, жадно поцеловала и потянулась к пряжке его ремня.
После того как ритм нашего дыхания выровнялся, Шимми укрыл нас скатертью.
– У тебя такие большие планы, что мне страшно, – призналась я.
– Не бойся, я все продумал.
Я прижалась затылком к его груди, а он обхватил меня руками за талию. Лежа в его объятиях, я слушала его планы на наше будущее. Шимми говорил так страстно и убедительно, что я позволила себе роскошь все это себе представить.
– Ему понадобится хорошее еврейское имя, Самуэль, например. Не хочу Симона Шапиро Второго.
– Симон? Это тебя так на самом деле зовут?
– А я тебе не говорил?
– Нет. Как ты мог такое от меня скрыть? – Я сжала его руку. – А если это девочка? – поинтересовалась я со смехом.
– Тогда Руфь или Сара.
– Не, Руфь – это слишком старомодно. Может быть, Сара, это мило звучит.
Я глубже зарылась в его объятия. Мое воображение вырвалось на волю, и я представила себе, как мы с Шимми в том парке, напротив дома Инес, качаем наше яйцо на качелях, а на красивом одеяле у нас ланч в плетеной корзинке. Я уже почти чувствовала вкус картофельного салата с капелькой горчицы и тут вдруг услышала, как хлопнула передняя дверь и по кондитерской в нашу сторону направились тяжелые шаги.
– Черт, – Шимми торопливо потянулся за штанами.
Мы переглянулись, и я как‐то сразу поняла, что никогда нам с Шимми не сидеть в том парке.
Глава 4
Ритуал
Элинор
Каждое утро, перед тем как опустить ноги на белый пушистый коврик у кровати, Элинор целовала кончики пальцев на руках, а потом касалась ими живота.
– Доброе утро, малыш Прайд, – шептала она и брала с прикроватного столика свой ежедневник. Резкими штрихами фиолетового фломастера она вычеркивала предыдущий день – еще одни сутки, которые ребенок продержался в ее теле. Элинор вылезала из постели раньше, чем Уильям открывал глаза, чистила зубы и босиком брела в кухню, чтобы сделать утренний кофе.