– Золотом? Хорошо. Спускайся по этой каменной лестнице. Я тебя подберу.
Вскоре граф сидел в лодке. Он посмотрел на ее название, вырезанное на планшире.
– Ты Возила, стало быть, работаешь перевозчиком?
– Нет, вообще-то я выуживаю из реки утопленников. Но при случае и от этого не отказываюсь.
– И много мертвецов ты находишь в реке?
– Много. Больше, чем нужно, если это тебя интересует. Некоторые тонут случайно. Некоторые топятся. Некоторых топят другие. Некоторые умирают еще до того, как попадают в воду. Это злой мир, горностай, и лишь изредка в нем происходит что-нибудь хорошее.
– Значит, ты не разделяешь мнения, что этот мир добр и лишь время от времени в нем случается что-нибудь плохое?
– При моей работе, конечно нет. Будь у меня другая работа, я бы, возможно, считал иначе. Но я сталкиваюсь с худшими сторонами жизни. Однако скажу тебе: одно хорошее деяние стоит десяти плохих. Добро, видишь ли, гораздо ценнее. Это все равно что сравнивать бриллиант с куском угля. Уголь больше, гораздо больше, но куда дешевле.
– Потому что добро редко, как бриллиант?
– Нет, просто потому, что дороже. Зло – оно как мусор. Даже большая куча мусора не стоит ничего. Добро – бесценный клад. Вот почему оно приходит только небольшими дозами.
– Кажется, я понимаю, о чем ты толкуешь, хотя кое в чем с тобой не согласен. Ты считаешь, что добро драгоценно по своей природе. Что в нем есть нечто бесценное в универсальном смысле.
– Сам бы я не сумел выразиться лучше.
Рянстикот получил огромное удовольствие от этой беседы. Ему не часто удавалось поговорить с толковым собеседником. Однако граф не мог согласиться, что зло само по себе не имеет ценности. Он, граф Рянстикот, вампир, воплощение зла, олицетворение несправедливости, очень высоко ценил себя.
– По-моему, ты ошибаешься, Возила. Я думаю, зло так же драгоценно, как и добро.
– Ты имеешь право на свое мнение, – всем своим видом показывая графу, что тот ошибается, фыркнул Возила. – А теперь, пожалуйста, гони деньгу, но на монете я хочу видеть с одной стороны голову Крошки, а на другой брусчатку ее дворца!
– Почему?
– Потому что недавно мне дали несколько иноземных монет.
Граф Рянстикот расплатился, и Возила отвернулся, чтобы причалить. В таком положении шея тощего выдры была открыта для зубов. Граф машинально подался вперед, но внезапно отпрянул с гримасой отвращения на морде.
– Слишком стар и костляв, – сказал он. – О чем я думаю? На крайний случай сойдет, но только не для обеда!
– Что? – выпрямляясь, спросил Возила.