– Только бабы читают стихи, – сказал он тихо, но достаточно внятно, хотя прекрасно знал, что Голубок прекрасно владеет боевыми искусствами Востока и ударом хвоста может расколоть полено.
Несчастный Толстопуз Недоум уныло поплелся домой. Там он плюхнулся в кресло и с горестным видом уставился в стену.
– Хорошо провел день, брат? – спросила его Сибил.
– Ах, это ужасное пятно на нагруднике, оно никак не сходит.
– Ну-ка. – Сибил осмотрела пятно. – Ты что, пытался вывести его отбеливателем, да? Теперь оно никогда не сойдет!
– Это не я! – гневно ответил Толстопуз. – Камердинер Легкомысла, Голубок.
– Брат, нельзя доверять ласкам шерсть горностая! Во всяком случае так оставлять нельзя. Создается впечатление, будто ты заляпал грудь тушеным мясом! Есть только одно средство: пересадка меха!
Толстопуз повеселел.
– Какая ты умница у меня, сестра, – восхитился он. – Конечно – пересадка меха! – Затем с сомнением добавил: – Но где ее можно сделать?
– В ветеринарной клинике. Можешь пойти туда хоть завтра. Я все устрою. Там работает хирург по имени Пучик. Он тут же сделает операцию.
– Операцию? – сглотнул Толстопуз. – Завтра? Это больно?
– Нет, конечно. Ведь теперь есть вещество под названием хлороформ… Тебя усыпят перед тем, как резать. Ты ничего не почувствуешь. – Посмотрев на листок бумаги у себя в лапах, она нахмурилась. – Я только что получила письмо от Вруна. По-моему, он немного тронулся умом, брат.
– Да он и всегда был немного с приветом. Значит, это не больно, да? Нисколько?
– Нисколечко.
Однако ночью Толстопуз Недоум от страха перед операцией почти не спал. Придя на следующий день в Королевскую ветеринарную клинику, он обнаружил, что его сестра уже там. Его ждал знаменитый пластический хирург Пучик, горностай в кожаном фартуке и кожаной ермолке. И фартук, и ермолка были заляпаны пятнами крови и гноя. Он оскалился на мэра и пригласил его на операционный стол.
Трясясь от страха, Толстопуз взобрался на зеленую мраморную плиту, которую перед этим протерли дезинфицирующим раствором. Двое ласок-ассистентов привязали его к столу широкими кожаными ремнями. Мэр был совершенно беспомощен. Ему хотелось кричать.
Пучик когтем проверил, насколько остер нож, и нацелился в грудь Толстопуза. Мэр-горностай истошно заорал, и ветеринар отступил.
– Тихо, мэр, – раздраженно произнес Пучик. – Я чуть не прооперировал самого себя.
– Но… но разве вы не усыпите меня этим новым зельем, о котором я слышал?
– Хлороформом? И не собирался. Операция – дело ответственное. Я предлагаю вам вытерпеть боль и пронаблюдать, что будет происходить. В конце концов, это ваша плоть. Я бы сам ни за что не доверил свое тело незнакомцу с ножом. Тем более если бы меня усыпили и я не мог бы видеть, что со мной делают.