– Так это больница, а не рай, – догадался наконец Толстопуз.
– Разумеется, – подтвердил Шиш и, обращаясь к коллеге, воскликнул: – Кыш, идет главный ветеринар! Пора смываться, солнце мое!
Оба барсука, словно по мановению волшебной палочки, исчезли в одном из многочисленных коридоров. В следующий момент Пучик в окровавленном фартуке склонился над каталкой, на которой лежал мэр, и уставился на него. Он помахал хирургическим ножом, заляпанным запекшейся кровью.
– Что вы здесь делаете, мэр? Я же оставил вас отдыхать!
– Да, но где? – прорычал Толстопуз.
Но Пучика было не так-то легко сбить с толку.
– В психиатрическом отделении, разумеется. В Грачатнике. Нам больше некуда было вас поместить. Все койки в палатах заняты. Мы могли бы оставить вас в коридоре, но там сильно дует.
– Так вы оставили меня в Грачатнике, среди сумасшедших? Вы хоть понимаете, через что я прошел? – Вспомнив Шиша и Кыша, мэр посмотрел на свои когти. – И мое золотое кольцо пропало. – Он пощупал шею. – И золотая цепочка, подарок Сибил на день рождения.
Хирург покачал головой:
– Да, странно. Там пациенты воровством обычно не занимаются. Они иногда щекочут других пациентов или пытаются их грызть, но редко, очень редко кого-нибудь грабят.
– Это были не они, а Шиш и Кыш, кладбищенские воры.
– Эти двое? Кто бы мог подумать. – Пучик заметно оживился. – Давайте-ка посмотрим вашу… – подняв повязку и заглянув под нее, сказал он. – Ну, заживает успешно. Даже замечательно. Сегодня вы можете отправиться домой, мэр. Я позвоню вашей сестре?
– Домой? – Толстопуз чуть не разрыдался от облегчения. – О да, пожалуйста. Значит, заживает?
Он сам бросил беглый взгляд на нагрудник. Шов выглядел не очень аккуратно, однако новый белоснежный кусочек меха был очень хорош.
– Ах, великолепно, – сказал он. – И шрама не будет? – с тревогой спросил он.
– Вы его даже не заметите, – заверил его Пучик. – Вам пересадили первоклассный мех зайца.
Толстопуз выпрямился.
– Зайца? – медленно переспросил он.
– Разумеется. У нас же нет меха горностаев. Но у нас был замороженный заяц. – Увидев выражение тревоги на морде мэра, он произнес: – Не волнуйтесь. Мы все время пользуемся мехом других животных. Уверяю вас, вы не заметите разницы. А теперь простите, мне пора перекусить.
Пучик вынул из кармана своего фартука сандвич и окровавленным хирургическим ножом разрезал его пополам. Начав жевать, он вспомнил о хороших манерах.