Инициатор

— И что? Его, кажется, распяли когда-то? И сегодня, вон, йахов с удовольствием распинают и сжигают, — он кивнул на Алису. — Керосина и гвоздей на всех хватит.

Марк кивнул благожелательно, словно не понял намёка:

— Да, его распяли. И он возродился и вознёсся. Существенное отличие от просто йаха, способного надолго впадать в состояние восстановления, схожее с клинической смертью. Но на то он и истинородный йах! На то он и Прото. На то и — спаситель, способный своей волей привести нас к процветанию. Но пока он в застенках церкви… Пока церковь на его крови творит бесправие. Йахи давно покинули нас, но жрецы — надсмотрщики и верные слуги их — до сих пор держат нас в рамках веры, сохраняя свою власть! Религия — рабское ярмо. И стоит она на том, что способно спасти нас всех.

— Спасти от чего? — задумчиво поинтересовался Даннил. — Всегда было интересно, отчего это нас надо спасти? От Гнева божьего? От второго потопа?

— От йахов, — улыбнулся Марк, обнажая узкие зубы.

— Забавно, — пробормотал Даниил, поёжившись.

— Если злых йахов больше нет, то вера скоро отпадёт, как ненужная, и Прото освободят… — вмешалась Алиса.

— Нет, сестра. Именно потому, что их власть ослабла, церковь укрепляет свои позиции. И потому держит Прото в тисках своей власти. Церковь пьёт его кровь, нужную ей для поддержания своей власти. На его крови тут всё — от защищающей инициации до чудес! Прямая речь инквизиторов — его дар! Чудеса превращений, что сейчас демонстрируют владыки — его умения. Молчаливая выносливость храмовников, врачевание наложением рук, умение исповедников отличать ложь от правды истинной… Да многое! Всё это — части его. Части, которыми владеет церковь, а не люди.

— Допустим…

— Мы должны освободить его, брат мой. Теперь, когда нас уже трое… Должны сделать это. Церковь — камень — терзающий его плоть, а её новые законы — нож — кромсающий его душу. Он — наш отец по крови, наш создатель по сути — и он достоин свободы и шанса дать этому миру новый Закон и новое Понимание судьбы! Наш долг перед ним, стоящий на крови нашего бессмертия — его свобода.

— Довольно, — Даниил отмахнулся. — Патетика. А в сухом остатке что?

Марк пожевал губами, задумчиво оглядывая пальцы рук, сплетённых на коленях в замысловатый жест.

— Тебе мало того, что беспредел Единой будет остановлен? И что люди обретут настоящие силы? Все люди, а не единицы в чёрных юбках? Сколько войн остановится, когда исчезнут барьеры меж вер? Сколько смертей обратит вспять чудесная сила йаха?

— Все станут йахам и — счастливый конец? — хмуро спросила Алиса. — А кого пить будем? Коз?

Марк усмехнулся:

— Все йахами не станут. Да и не нужно это. Попы йахами не делаются, когда получают толику его силы… Так и будет для всех людей на земле.

— Воистину — пейте кровь мою, жрите мясо моё, — передёрнул плечами Даниил.

Глянул на Алису, та задумчиво покусывала губы и смотрела в сторону, на бледный сухоцвет в вазе. Марк тоже перевёл взгляд на сухоцвет и опять улыбнулся:

— Прото — высший. Он вернётся и выполнит обещанное в последний приход. И наступит эра добродетели и благополучия.

— Перед этим обещали Апокалипсис, — меланхолично напомнила Алиса.