– И что, бывает чемпионат мира по броскам тормозов?
– По метанию тормозных дисков. Проводится здесь, во дворе перед мастерской. Октопус выиграл. Поставил мировой рекорд. Он метнул диск Тройки BMW весом в девять кило на сенсационные шесть метров двадцать сантиметров. Невозможно поверить, если глянуть на него.
И утвердительно кивнул, будто речь шла о недостижимом олимпийском рекорде.
– Окей, – согласилась я.
– На втором месте был Лютц. Малость огорчился, что осилил всего четыре с половиной метра.
– А мой отец? Наверняка занял последнее место. – Я пыталась представить себе, как мой невысокий отец поднимает такую штуку.
– Нет, хотя метнул всего-то на два метра. Но Ахим достиг поистине отрицательного результата.
– Это как?
– Когда размахнулся, диск выскользнул и улетел назад. На расстояние со знаком минус. Он с тех пор требует повторения чемпионата, но Октопус говорит, что правильные чемпионаты мира проводятся только раз в четыре года.
Мы пробыли на берегу, пока солнце не склонилось в сторону Рейна. Мы говорили и смеялись, время от времени убивая комара на ноге или на руке. Алик нравился мне с каждой минутой всё больше.
Когда я вспоминаю об этом, о том вечере на Мейдерих-Бич, я не понимаю, как мы тогда хотя бы не поцеловались.
День восьмой
Человек удивительно хорошо ко всему приспосабливается. И хотя я тогда никак не ожидала такого от себя, но тоже быстро приспособилась. За одну неделю акклиматизировалась настолько, что мысли о побеге испарились. Конечно, мне действовало на нервы, что у моего отца не было ни интернета, ни действующего телевизора. Мне не хватало моей комнаты, а в некоторые моменты моей семьи, хотя моя совместная жизнь с ними постоянно была на границе душевной переносимости. Мне не хватало и нашего домашнего бассейна, бесконечного запаса напитков и закусок. Иметь в доступе всё и всегда было настолько же приятно, насколько и утомительно, потому что безумие потребительства семейства Микулла вело к своего рода длительному стрессу. В супермаркете появился новый сорт чипсов: подать его сюда! Присядь-ка на этот стул для финской сауны – и как тебе? А? Вот то-то же! А теперь посмотри-ка на эту дурацкую газонокосилку-робот! Так и ездит по кругу. А с этой спутниковой тарелкой у вас будет на восемьсот программ больше, чем со старой. Попробуйте эти итальянские колбаски – ведь круто? Выкиньте ваши цветные диванные подушки, мы теперь откидываемся на туго набитые чучела животных. Ну хорошо, последнее я присочинила, но всё остальное было в реальности. И проектор в качестве телевизора, канадские хлопья для завтрака с кленовым сиропом, мокасины из Кашмира и обогрев пола в отопительном подвале. Как оказалось, я скучаю по всему этому безумию моего дома. И обнаружила это вообще впервые на складе моего отца.
В мире Рональда Папена не было вообще ничего из того, что в Ханвальде считалось обязательным. Не знаю, как Папен согревается зимой, по крайней мере я не заметила ни одной батареи отопления. В его холодильнике три отсека, а дверца не двустворчатая, как у нашего, со средней гробоподобной частью. И тем не менее Папен не умирает с голоду. В отличие от моей мамы он закупается со знанием дела и кажется мастерским потребителем, точно знающим срок годности ветчины и когда пора покупать сыр. И этот стабильный фундамент серьёзного ведения домашнего хозяйства теперь пришёл в движение, сдвинулись тектонические плиты планирования его покупок, потому что появилась я.
Через неделю – мне оставалось ещё пять недель, шестая часть была уже позади – его запасы были исчерпаны, и утром он объявил, что перед своим туром разъездов должен отправиться за покупками.
– Поедешь со мной? Ты же была эту неделю практически только здесь.
Это было верно и звучало как мягкая критика, хотя я всё это время была занята. Во-первых, по утрам я должна была контролировать лужу, которая на пятый день почти совсем высохла. Вокруг неё подсыхали коричневые края, и на шестой день я подлила в неё ведро воды, потому что не могла вынести исчезновения лужи.
Итак, я подлила ведро к грязной дождевой воде, тут вышел Ахим из транспортной экспедиции. Он как всегда был в комбинезоне с надписью «Экспедиция Эмке: всегда доставим далеко и близко» и остановился, чтобы посмотреть, что я тут делаю. Потом он сказал:
– У тебя и возраст дурной, да ещё и не все дома.
– Я ухаживаю за лужей, не то она исчезнет, – крикнула я, довольная собой.