Это был ад. Математика мне не давалась. Пока в ней были только цифры и действия, жить еще было можно, но когда появились буквы… Эти иксы и игреки, эти координаты, странные формулы и долгие доказательства просто сводили меня с ума. Я смотрела на бумагу, ничего не понимала и хотела только одного – так развить зрительную память, чтобы просто запомнить эту невнятную вязь. Иногда мне это удавалось. Я учила, честно.
Под внимательным взглядом скользил мел. Я писала формулы. Я даже доказывала их, глубокомысленно делая ударения на самых важных моментах. Мне позарез нужна была эта четверка, о большем я и не мечтала. Боялась я только одного – дополнительных вопросов.
– Хорошо, – милостивый кивок завитой головы. – А почему икс в квадрате?
– Ах да, – пальцем я быстро стерла двоечку вверху.
Театральная пауза. Горький вздох.
– Ну, хорошо. Будем считать, что троечку ты заработала. Да-да! Мне не нравится, когда зубрят бездумно. Ты не видишь красоты…
Бла-бла-бла… Какая красота, к лешему?! У меня выходит два за четверть! Я зря убила весь выходной, да?! Ну, охренеть просто…
– За четверть
Ах, что вы! Не может быть! Даже не знаю, что более уместно – глубокий книксен или низкий поклон в ножки. Слава богу, пронесло. В колонке дневника кругло выпятилась синяя тройка. И всего-то их две – по алгебре и по геометрии. Бесперспективно, как научиться летать, махая руками. Я облегченно вздохнула и побрела за вещами.
И вдруг тишину прорезал пронзительный визг. Он лихо ударил по барабанным перепонкам, постепенно сошел на нет и возник снова на безумной ультразвуковой частоте. С грохотом полетел стул. Моя одноклассница взлетела ногами на парту. За ней взорвался другой девичий голос, потом еще…
– А-а-а-а!!! Мышь!!!
– Мышь!!!
Серый комок мчался по проходу. Думать было некогда. Я бросилась на пыльный пол и накрыла его животом. Девчонки продолжали голосить как безумные. Под платьем я нащупала мелкий комочек. Куснул, гад. Ничего, это от страха.
Я держала мышь за хвост – лапы вращались, как пропеллеры. В классе царил хаос. Мальчишки ржали и кричали, половина девочек достоверно изображали предынфарктное состояние. Можно подумать, что заползла кобра. Это же мышь, тупари!
Краем глаза я посмотрела на учительницу. И сладкое чувство мести согрело мою душу. Та сидела, приподняв над полом ноги, – ни жива ни мертва.
Выгнали меня с треском. По-другому и быть не могло.
Но дело было еще не сделано. Моя мама тоже боялась мышей.
– Ну, пожалуйста. Ну, он же маленький.
– Нет.
– Мам, ну куда его? Ведь погибнет. Его на улицу выкинуть хотели. Ну, ма-а-а-ам!