Я качнул головой, изображение и музыка оборвались, я договорил:
— … а вам, возможно, для такой работы нужно что-то более тихое и мирное, вроде арии Калафа «Nessun dorma»…
Она насторожилась, одинокой женщине в доме мужчины нужно опасаться всего, сказала тревожно:
— Вы преступник, оборвали такое прекрасное представление! Это же вы его оборвали?.. Но я ценю ваше почти искреннее желание сделать моё пребывание здесь более комфортным и удобным даже для меня.
— Весьма польщен и впечатлен, ваше сиятельство, умением лягнуть так по-женски красиво. Так забацать что-нить, чтоб перо по бумаге бежало рысью, а то и галопом?
Она ответила сухо:
— Нельзя высокую музыку использовать так утилитарно! Это грех.
— Тогда можно что-нить простонародное, — предложил я. — Типа «шумел камыш», нет, это слишком, тогда «В горнице моей светло», «Вдоль по питерской» или «Выйду я с конем».
Она проговорила надменно:
— Простонародных не знаю. И не хочу слушать эти пьяные вопли.
— Гм, — сказал я, — что, если врубить тарантеллу? Самый что ни есть народный танец, Шопен, Лист да и Мендельсон, эти простолюдины, неплохо аранжировали…
И, не дожидаясь её согласия-несогласия, взглянул на стену, что превратилась в роскошный танцевальный зал, пара в испанских одеждах начала зажигательный танец. Вообще-то я малость схитрил, дал запись трансляции спортивных танцев, там тарантелла тоже в репертуаре.
Сюзанна, судя по её виду, поняла с первого мгновения, танцуют аристократы. Никаких вприсядку, никакого утробного уханья и геканья, каждое движение полно достоинства и грации.
У меня дрогнула сердечная мышца, перекачивающая кровь со скоростью пятьдесят черпаний в минуту, Сюзанна смотрит, растопырив глаза и прижав к груди, а то и к подбородку кулачки, блин, какая же нежно-женственная, когда не в жёстком корсете правил и приличий!
Ещё пара простонародных танцев Испании, там все такие гордые и хвастливые, но в спортивном исполнении, я приблизился на цыпочках, поклонился и сказал как можно более подобострастно:
— Ваше сиятельство, под спальню для вас приготовили лучшую комнату. Если угодно взглянуть, я вам покажу…
Она подняла на меня взгляд больших ясных глаз, по глазам скользнула усмешка, дескать, вижу тебя насквозь, похотливый самэц.
— Лучше, — произнесла она с холодным достоинством, — если покажет служанка.
Я поспешно поклонился.
— Да-да, мужчинам порог женской спальни переступать неприлично. А если и переступать, то с левой ноги. В свою защиту скажу, что замок с той стороны двери надежный. И ещё засов!