Хотя, если попытаться убедить, что это работа на суфражизм и победу женских прав во всём мире, то всё зависит от того, на какой козе подъеду. Если на нубийской, то шансов больше, но где её взять в Санкт-Петербурге?
Кофе я перехватил у дворецкого в коридоре, лично внес поднос и поставил перед Сюзанной маленькую фарфоровую чашечку, единственную, что нашлась в дальнем углу буфета, теперь тщательно отмытую и начищенную. Я же все эти дни пью из кружки.
Сюзанна взглянула на чашку, на меня, по её алым губам проскользнула едва уловимая усмешка. Таким же едва заметным кивком поблагодарила, как у нас принято благодарить услужливых официантов, и снова вперила взгляд в документы.
Я подумал, вроде бы время для тайм-аута, но Сюзанна так зарылась в бумаги, что отрывать опасно, что-то постоянно записывает, сверяет, в недоумении хмурится, а то и морщится, я тихонько-тихонько велел Мате Хари включить песни Далиды, она остаётся идеалом певицы-аристократки, но пусть музыка и песня звучат тихо, можно ещё клипы на соседней стене, чтобы не отвлекать Сюзанну, но если захочет посмотреть, стоит только повернуть голову.
Сюзанна, заслышав первые аккорды фортепиано, встрепенулась, взглянула сперва на меня, потом на стену, где прекрасная Далида красиво спускается по ступеням старинного и роскошнейшего дворца, образец элегантности и поистине французского шика, а когда запела, Сюзанна замерла, как мелкий кролик перед огромным прекрасным удавом.
Я сказал виновато:
— Простите, ваше сиятельство, но я подумал, что если захотите чуть прерваться и отдохнуть…
Она бросила:
— Замолчите или я вас убью!
Я заткнулся и на цыпочках вышел из комнаты, плотно притворив за собой двери. Мне оставаться и не обязательно, глазами Маты Хари вижу всё в зале, но нужно это как-то отделить, а то пока она здесь транслирует старые записи, я не вижу, что делается в окрестностях имения и что там с имением Гендриковых.
Эх, похоже, перебрал. Сюзанна смотрит на Далиду вытаращенными глазами, по щекам сползают блестящие капельки слез.
Впрочем, это понятно, в России песням положено быть скромными и выдержанными, даже духовными, чувства выказывать неприлично, это у цыган разухабистое, недаром пьяные гусары ездят к ним, приличные же люди всегда подчеркнуто сдержанные, а слушать изволят только оперные арии.
А здесь ослепительно красивая женщина, явно аристократка из старинного знатного рода, видно по тому как держится, как двигается, но как поёт, как поёт!.. песни у неё глубоко чувственные, но без пошлости, ничего низменного, поёт душа, поёт и страдает сердце…
Не рассчитывая на стряпню моей кухарки, я на всякий случай отправил посыльного в ресторан, он на этой же улице, безопаснее набрать готовых блюд для обеда двух человек, желательно высокого класса, всё-таки со мной будет обедать графиня.
Конечно, если возжелает. Сейчас она всячески подчеркивает, что не мне помогает, а выполняет просьбу Байонетты и своего кружка суфражисток. Разбираясь в документах, старается показать, что женщина не уступает мужчине в сложности выполняемых задач.
Когда стряпуха подала первое блюдо, суп по-гречески, я мысленной командой велел поставить партии Годунова и Грозного в исполнении Шаляпина, фон убрал, а то вдруг покажется чересчурным.
Сюзанна бросила ложку на стол, глаза стали злыми.
— Барон, — прошипела она люто. — Вы что, не понимаете? Как можно есть, когда такая волшебная музыка и так божественно поют… это оскорбление и повару, и музыкантам!
Я сказал с неловкостью:
— Но это если живые, а сейчас запись…