— Вы это уже говорили, — напомнила она, — когда мы ехали из Щели Дьявола.
— Я говорил неправду?
Она медленно вздохнула, глубоко задумалась. Похоже, у неё кровь тоже медленно и неспешно начала перенаправляться в мозг, а женский вообще-то, несмотря на все наши мужские анекдоты, не уступает мужскому, пусть и работает чуточку по другим алгоритмам.
— Что у вас ещё по вашим землям? — спросила она.
— У меня? Только жирная точка на карте Российской империи. И документы на владение.
Она в изумлении вскинула брови.
— Шутите? Это всё?
Я развел руками.
— Увы, всё.
Она тяжёло вздохнула, посмотрела с тем изумлением, как тогда в Щели, когда я порубил с полдюжины тварей.
— Да, тяжёлый случай. В духе Вадбольского, понимаю. Знаете, барон, я лучше сперва разберусь с бумагами, что привезла с собой Байонетта. По крайней мере по ним вижу сколько у вас лесопилок, рыболовецких артелей, рудников и металлургических заводов… да-да, есть и такие, не делайте большие глаза, вы не лебедь в балете. А вот в каком они состоянии, не представляю. Есть ли там вообще управляющие?
Я поднял колокольчик, позвонил. В дверь заглянул дворецкий, я крикнул:
— Неси перекусить. И кофе с твоими пирожками.
Дроссельмейер сказала насмешливо:
— Опять? Вы что, питаетесь одними пирожками и кофием?
Я виновато опустил голову с мировой скорбью во взоре. Женщины любят видеть беспомощность сильных и наглых мужчин в бытовых вопросах.
— Мне только кофий, — сказала она. — Пирожки полнят. Сейчас досмотрю документы, тогда отвечу.
Глава 3
Женщину понять легко, достаточно научиться играть на бильярде кубиками. Точнее, в бильярд, как говорят сейчас, бильярдом станет через полста лет.
Я кубиками играть не пробовал, вообще бильярд не моё, но с Сюзанной поговорить необходимо, она даже не догадывается, какое для неё широчайшее поле деятельности. Жаль, ни на мгновение не забывает, что графиня и её сиятельство, а я как бы хочу предложить работать на всего лишь его благородие, а не, скажем, на его высочество.