Сказал это, и тишина наступила. Только ветер в ветвях шумит. Смотрят они на меня, не верят. Переглядываются между собой, шепчутся. Потом один, самый смелый, наверное, вышел вперед.
— Правду ли говоришь, староста? — спрашивает, а голос дрожит. — Не обманываешь?
— Зачем мне вас обманывать? Я же сказал — вы свободны. Идите, куда хотите. А если останетесь — будете работать наравне со всеми, получать плату. Никто вас здесь не обидит.
— А если мы… Если мы останемся, — снова подал голос тот же мужик, — ты нас не прогонишь потом?
— С чего бы мне вас прогонять? — удивляюсь я. — Рабочие руки нам всегда нужны. А вы, я вижу, люди хоть и отощавшие, но крепкие. Нам такие в самый раз.
И тут они, как по команде, зашевелились, заговорили все разом. Кто-то благодарит, кто-то спрашивает, какая работа, кто-то просто радуется, что живой остался.
— Ну что, — улыбнулся я, — раз такое дело, давайте знакомиться. Меня, как вы уже знаете, зовут Антон. Я здесь староста. А вы кто такие, откуда родом будете?
И начали они представляться. Кто откуда — кто из полян, кто из древлян, кто еще откуда. Имена у всех простые, деревенские — Олесь, Микола, Богдан, Любомир… И у каждого своя история, своя боль.
— Ладно, — говорю, — хватит горевать. Будем считать, что у вас сегодня второй день рождения. А раз такое дело, то надо его отметить. Эй, Милава, — кричу я нашей лекарке, — неси-ка сюда угощение! Пусть люди отдохнут с дороги, да повеселятся".
Милава, хоть и была удивлена не меньше остальных, быстро сообразила, что к чему. Накрыли мы столы прямо на площади, принесли еды, медовухи. И начался пир горой. Правда поначалу селяне не очень были рады новым лицам. Но после того, как я объяснил, что они же и сами себе построят дома, да и в дружине будет пополнение, часть селян оттаяла.
А я смотрю я на этих людей, как они едят, пьют, смеются, и душа радуется. Свободные люди. Не рабы. И пусть у них за плечами тяжелое прошлое, но впереди — новая жизнь. В Березовке. И я верю, что у них все будет хорошо. А Митро… Что ж, Митро тоже оказался не так прост. С одной стороны, привез рабов, что, конечно, нехорошо. Но с другой — дал мне возможность сделать доброе дело. И, как оказалось, очень выгодное для Березовки. Ох, хитер торгаш, просчитал меня.
Бывшие пленники оказались не только умелыми работниками, но и преданными людьми, благодарными за свое освобождение. И это дорогого стоило. Особенно в такие смутные времена, когда верность и преданность — на вес золота.
Почти все остались! Кто ж от добра добра ищет? Видно, натерпелись они в своем недолгом рабстве, а тут — свобода, да еще и кусок хлеба верный. Но некоторые все же ушли — те, кого дома ждали семьи. Таким я давал еду в дорогу и обещал принять обратно вместе с семьей.
Платил я, чего уж там, не просто кусок хлеба, а звонкой монетой. Точнее, золотым песком, да самородками, что мы со Степаном в тайне от всех намывали. В селе правда я не расходовал золото, отдавал гривнами серебра.
Кстати, золото, как оказалось, очень чистое. Наш кузнец знал свое дело. Митро, когда увидел золотую монету, аж присвистнул. Видать, не каждый день такое богатство ему попадалось. Вот с тех пор он ко мне и прикипел. Понял, что со мной дело иметь выгодно. Я ему — золото, он мне — все, что душа пожелает. И ведь не обманывал, все по совести делал. Я проверял, гонял Яшку в Переяславец, чтобы он цены поспрашивал на рынке.
Вот так Березовка пополнилась новыми жителями. С их помощью мы развернулись.
А Митро все не унимается. То железо какое-то особенное привезет, то инструмент диковинный, что кузнец наш, Тихон, аж руками всплескивает от удивления. А все потому, что я Митро не обижал, платил щедро, по-царски. Переплачивал, конечно. Но мне нужен был свой снабженец. Да и старался, в лепешку расшибался, чтобы мне угодить. А связи у него, как я понял, были серьезные. Не зря же он так ловко и артели собирал, и товары редкие доставал. Видно что, не последний человек в торговом мире.
Благодаря Митро и его поставкам, получилось организовать первую ярмарку. Пока не особо большую в ассортименте, но это дело поправимое.
Народу тогда было — не протолкнуться! Со всей округи съехались: и из ближних сел, и из-за дальних лесов. Торговали всем, чем только можно.
Вот, мужики бочонки с медом катят, надрываются. Рядом бабы голосистые расхваливают холсты льняные, да узорчатые платки. Дальше — кузнецы молотами стучат, искры летят во все стороны. Подковы, топоры, ножи — все, что душе угодно. А вон там гончары горшки да кувшины расписные предлагают. Ребятишки с глиняными свистульками носятся, заливаются. А какой дух стоит от копченой рыбы!