Я сразу понял, что добром это не кончится. Выходя к воротам, я велел дружине быть наготове. Вид у Душана, надо сказать, был пренеприятный. Глаза горят недобрым огнем, губы сжаты в тонкую линию.
— Что привело тебя в Березовку, боярин? — спрашиваю я.
— Ты совсем страх потерял, староста? — отвечает он, с вызовом глядя на меня. — Не признаешь своего господина?
М-да, вот так сразу? Ну что ж. посмотрим кто-кого.
— Были времена, когда ты был здесь господином, — спокойно ответил я. — Да только те времена прошли. Теперь здесь порядки устанавливает князь.
Я чуть осекся. Святослава то нет. Но знает ли Душан. Да знает же — вижу по роже наглой.
— Князь? — Душан презрительно усмехнулся. — Да нет больше твоего князя! Перебили их всех, как собак. А значит, и власть моя сюда вернулась.
— Не спеши, боярин, — покачал я головой. — Березовка теперь сама по себе. Мы сами решаем, как нам жить.
— Даже так? — взвился Душан. — Да ты бунтовщик! За это тебя на кол посадить мало!
— Не тебе меня судить, — развел я руками. — И не тебе здесь хозяйничать. Уходи, боярин, по-добру по-здорову. Не нужна нам твоя власть.
— Да я тебя… — взревел Душан, побагровев от ярости. — Да я тебя сейчас своими руками задушу!
Он было рванулся ко мне, но вперед выступили мои дружинники. Степа и Добрыня. Даже Микола прибежал. Все как один встали стеной, загораживая меня от боярина.
— Не тронь старосту! — грозно сказал Степа, сжимая в руке топор. — Не позволим!
Душан замер. Видать, не ожидал такого отпора. Посмотрел сначала на дружинников, потом на меня.
— Ты что же, — пробормотал он, — против меня народ натравливаешь?
— Это не твои люди, боярин, — вышел я вперед. — Это свободные жители Березовки. И они сами выбирают, как им жить.
Душан еще немного постоял, сверля нас злобным взглядом, а потом развернул коня и ускакал прочь, прихватив с собой своих людей.
— Убирайся, боярин! — крикнул ему вслед Микола. — И больше не возвращайся!
Когда они скрылись из виду, я повернулся к дружинникам.
— Спасибо, братцы, — с улыбкой сказал я своим людям. — Не подвели.