Это она меня сейчас с редкой обезьянкой сравнила, что ли? Или с заморской птичкой?
Неизвестно, сколько бы она ещё меня пытала, но пришла горничная и сообщила, что ужин готов.
— Ваше сиятельство, позвольте мне уйти? У меня сыры недоварены, и так до дома раньше темноты не доберусь.
И то — если очень повезёт, и в мою сторону кто-нибудь поедет на телеге.
Графиня кивнула:
— Иди. Тебя отвезут. В следующий раз договорим.
Ну уж нет, хватит с меня разговоров!
Я поправила на шее верёвочку с золотым ключиком. Дома я долго думала, куда его спрятать, а потом решила носить с собой, точнее — на себе. Вдруг мне внезапно попадётся нужная дверь, а ключик дома за печкой лежит?
Пользуясь тем, что горничная не пришла меня провожать — наверное, обо мне уже забыли, решила немного побродить по замку. Может увижу свою дверь? Ключ же у меня есть!
Я обошла почти весь первый этаж, когда меня нагнала Манака.
— Вот ты где! Чего по коридорам шатаешься?
— Заблудилась. Внутри замок ещё больше, чем кажется снаружи.
— А то! Ему несколько веков, это родовое гнездо графов Эрган Блюсов, — с гордостью сообщила экономка. — Пошли, велено отвести тебя во двор и посадить в повозку. Там кучер уже ждёт, с ветерком до деревни своей доедешь.
Экономка немного подумала и добавила:
— Спасибо, что не сказала про сыры. Графиня не злая, но вспыльчивая и не любит, когда слуги своевольничают.
А ты, Манака, такая же прислуга, как и все остальные. Поэтому и боишься.
Великие боги! Я не хочу всю свою жизнь бояться, что кто-то вспыльчивый пошлёт меня на конюшню! И вовсе не для того, чтобы полюбоваться лошадьми! Я хочу быть свободной и богатой, а ещё, насколько возможно в этом мире — независимой от обстоятельств, мужчин и господ.
Великие боги безмолвствовали. Наверное, я слишком многого прошу.
Дома я доварила сыр, приготовила всё на завтра. Надо будет закупать молока больше. В городской лавке ждёт товар бородатый купец, графиня хочет свою долю изысков, мне надо хорошенько расторговаться на следующей ярмарке. Взять помощницу? Нет, пока обойдусь своими силами, но большую часть заботничества о Фене переложу на Гринку.
Следующий месяц я трудилась, как голодная пчела, которая решила прокормить весь улей.