– Не знаю, говорит, достались от старого друга семьи. Там ещё инициалы М. Б.
– По одним инициалам я, к сожалению, тебе ничего сказать не могу. Традиция дарить часы существовала не один десяток лет. Представляешь, сколько людей их получили?
– Да, – кивнул Марк и вернул часы законному владельцу.
– Щёлк, щёлк, щёлк, – послышалось где-то в глубине подсознания.
День клонился к закату, а значит, и правда пора было собираться домой.
– Анна, – капитан обратился к девушке, – ты за всё это время не издала ни звука.
– Что? – девушка подняла взгляд из-за мольберта, демонстрируя лицо, испачканное карандашами.
– Как у тебя успехи? – ей понравился подарок, и Мартин был очень доволен.
– Я ещё не закончила, но могу показать.
– Давай. Уважь старика.
Анна развернула мольберт к друзьям, демонстрируя работу, над которой трудилась несколько часов. На картине были изображены капитан, Марк, Виктор и Артур, сидящие на фоне маяка и бушующего моря. Каждый получился как живой, но было кое-что отличающееся от реальности. Девушка нарисовала маяк таким, каким он был много лет назад, и таким, каким Марк видел его во сне.
– Очень красиво, – признался Мартин, – но мне кажется, ты приукрасила меня.
И в самом деле. Капитан вовсе не выглядел как старик: у него были тёмные волосы и широкие плечи, а от сгорбленности не осталось и следа.
– Я пыталась нарисовать вас такими, какими вижу. Ваши души, наверное, – призналась Анна и несколько засмущалась.
– У тебя настоящий талант, – Марк даже не заметил, как расплылся в широкой улыбке.
– Я даже не знал, что так можно рисовать карандашами, – картина озадачила Виктора.
– Артур, ты что скажешь? – спросила Анна, видя, что тот даже перестал моргать.
– Красиво, – сказал он одно единственное слово, а сам не мог отвести взгляд.
– Не бросай это дело, ладно? – капитан очень боялся, что её огонь однажды может погаснуть. – Марк говорит правду. У тебя талант. Его надо развивать. Это принесёт пользу и тебе, и другим. Одной единственной картиной ты способна пробудить в человеке мысли и чувства, о которых он даже не догадывался.
– Хорошо, – кивнула Анна, а внутри неё всё пело и плясало от восторга.