Клинк раздраженно выпускает из пасти иязычок пламени, и не обращая внимания на ошарашенного Дерека, забирается мне на плечо, цепляясь когтями за мою одежду.
— Не просто пустынная ящерица, а огненная… — ошеломленно говорит Дерек во все глаза глядя на Клинка.
— А вот это удивляет даже меня, — говорит обожженный человек улыбаясь своей странной пугающей улыбкой. — но мне кажется, больше никаких подтверждений правдивости моих слов и не нужно. Никто не обладает такой силой, как мать носящая под сердцем истинного дракона. Укрощение пустынных ящериц — это древняя забытая традиция. Раньше, когда-то давно, такие существа были у каждого дракона. И чем ближе была их связь, тем лучше дракон управлял своей силой. Но теперь это давно уже забыто, потому что почти все огненные ящерицы истреблены. Да и те, что остались, лишь жалкие тени тех существ, что когда-то служили драконам.
— Клинк не жалкая тень, — говорю я, чувствуя, как он напрягается и выпускает когти, услышав слова обожженного человека.
— Разумеется, разумеется, простите, я сказал лишнего, леди Сандерс. И прошу прощения у вашего питомца.
— Ладно, — говорит, наконец, Дерек, явно постепенно приходя в себя и приобретая деловитый вид. — Нам нужно выбираться отсюда. Скоро сюда набежит такая толпа имперцев, что даже эта чудесная сила, что живет в девочке, не сможет нас спасти. Уберемся отсюда и ты расскажешь нам подробно, кто ты такой и почему мы должны тебе верить.
25
Прислушиваюсь к голосам по ту сторону стены и постепенно начинаю закипать от ярости. То, что позволяет себе Салемс — это уже слишком. Это нельзя просто так оставлять.
— Теперь ты будешь делать все, что я скажу…
Он говорит так самодовольно, так самоуверенно, словно точно знает, что никто не сможет ему помешать. Поганый мерзкий урод.
Я слушаю голоса и закрываю глаза. Я должен что-то сделать. Я не могу сидеть тут и знать, что он творит такое с вдовой императора. И хоть я не верю во всю эту божественную чушь про первого дракона и про загробную жизнь. Мне почему-то кажется, что Шрайк сейчас смотрит на меня…
— А теперь на колени передо мной, я хочу, чтобы он видел, как ты будешь ублажать меня.
Ах ты скотина.
Ты за это ответишь.
Я закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на крохотной точке из которой исходят слабые, едва различимые нити магии.
— Пожалуйста, первый дракон, помоги мне, — говорю я, чувствуя, как меня трясет всем телом от ненависти к Салемсу. — Нельзя допустить, чтобы он сделал это с ней.
Я собираю всю волю. что у меня есть, всю свою память и все остатки сил и пытаюсь разжечь огонек, который едва теплится внутри.
Едва заметно, но он поддается и нити начинают сиять ярче. В какой-то момент я чувствую, что мне словно бы кто-то помогает. Хотя это невозможно. Здесь никого нет, кроме искалеченного Тайдела за стенкой и плачущей вдовы императора, над которой издевается Салемс.
Неужели он и правда есть? Неужели он слышит?..
Я встаю на ноги и вместо того, чтобы израсходоваться, сила моя только увеличивается, словно само намерение вселяет в меня исцеляющий огонь.