– Вы не правы, господин генерал-поручик, – не согласился Ренцель. – Они тихие, потому что полки в гарнизонах сидят, да близко к православным городам стоят, восстание подавят за месяц, а то и в три недели уложатся, главное ведь вовремя узнать.
– Ну не знаю, помню, бывал я там по приказу государя прошлого, полки принимал. Так ведь исправно дела велись, без показного радушия, конечно, но ведь и без злобы, – гнул свою линию Алларт.
– Может, вы и правы, – развел руками генерал-майор.
Не спрашивая больше ни о чем, барон показал старому знакомому приступать к еде, не забыв выставить графинчик с прозрачной жидкостью. Разлив по кубкам водку, генералы, не чокаясь, единым махом проглотили «огненную воду», на лицах появились довольные улыбки. Царские застолья не прошли для иноземцев бесследно, любовь к благородному напитку привилась вместе с преданностью новому Отечеству.
Монополия государства на продажу водки приносила в казну ежегодно до полутора миллионов золотых червонцев. Если учесть, что цена пятидесятипушечного фрегата в Англии, оснащенного пушками и такелажем, составляет около 75–80 тысяч рублей, то преимущества введенной монополии на столь «народный» товар неоспоримы.
– Хороша…
– Недурственно, – согласился с бароном Ренцель. – Старые запасы?
– С последнего дошедшего обоза осталось, бурдюков двадцать, не больше. Татары обнаглели настолько, что вместе с предателями-недобитками последние обозы чуть ли не под воротами заворачивали.
– Так поди посекли перебежчиков в том году или нет? – неприятно удивился Ренцель.
– Посекли, как не посечь, когда вся их кодла под картечь попала, не просто так ведь Орлика повязали. Да вот беда, среди запорожцев много гнилых разбойничьих семян осталось, они-то под зиму к хану крымчаков и перебрались, почитай тысячи две сабель.
– Государь об этом не знает.
– Знает, я об этом еще зимой ему сообщил, письмо с парой гонцов отправил.
– А он что? – заинтересовался де Ренцель.
– Приказал ждать и попусту не высовываться из крепости, а в случае удачного случая атаковать татар несколькими колоннами или каре.
– А что, дельное предложение! Против кирасир шведских подобное не пойдет, посекут пехоту, а вот против легконогих лошадок крымчаков может и выгорит идейка. Вот только откуда у государя такие познания в тактике? Ведь, насколько мне известно, с татарами он не воевал…
– Ты, Самуил, в глупости не признавайся, понимать должен, что Генштаб не просто так хлеб жует, голов умных в нем хватает. Да чего уж там, ты сам-то, небось, по приказу государя записки отсылал: о проведенных сражениях и о быте солдатском, не зря же от генералов в прошлую зиму в Москву и Киев письма рекой текли, – хмыкнул Алларт. – Но сейчас меня заботит больше, куда делись главные силы крымчаков…
Генерал-поручик не успел закончить мысль, как на главной наблюдательной вышке крепости зазвонил колокол. Прервав разговор, генералы поспешили выйти на улицу, узнать, что случилось. Нападения ожидать не приходилось – на горизонте было чисто, если не считать темных грозовых туч, медленно ползущих в сторону польских земель.
– Что произошло, если в колокол бьют? – удивился де Ренцель.
По уставу в гарнизонах в колокол бьет только в случае обнаружения пожара. В остальных случаях сигналы главным образом подают трубачи, будь то побудка, нападение врага или всеобщий сбор.
– Сейчас узнаем, – спокойно ответил барон фон Алларт.