– Почему?
– Государство важнее амбиций и привязанностей. Это политика…
– Но Петр тоже был политиком.
– Отец забыл о том, что его подданные – это люди с кучей недостатков, а не идеальные исполнители царской воли, – пожав плечами, заметил я. – Да и золота он столько перевел, что впору было купить пару Курляндий и половину финских земель в придачу.
– Тебе герцогство досталось бесплатно, привел полки и все. Даже император ничего не сказал в защиту старого Фердинанда, – продолжая стоять вполоборота, добавил Август.
«Да, не сказал, но вот только чего мне это стоило – знает один лишь Бог. Не одному министру пришлось приплатить, впрочем, деньги не вылетели в трубу, а оказались в деле, хотя и экономически мало целесообразном», – подумал я, глядя на замершего короля.
Постояв несколько секунд, Август взялся за дверную ручку и, толкнув ее, вышел прочь. Четверо лейб-гвардейцев проводили угрюмыми взглядами высокую фигуру. Один из них, стоило королю завернуть за угол, быстро пошел следом, на ходу поправляя ножны с саблей и кобуру с револьвером.
Я сделал знак закрыть дверь сержанту Тихону Гриневу, с удовольствием отмечая полную боеготовность гвардейцев. Муштрует их майор Нарушкин будь здоров, они Воинский Устав и караульную службу на «ять» знают. Молодцы!
Сев за стол, я взял перо, макнул в чернила, но мысль не шла, пришлось с сожалением вставить его в чернильницу. Мысли потекли в сторону Курляндии. Ситуация там сложилась необычная. Дело даже не в том, что была попытка восстания и относительно быстрое подавление оного. Просто до того, как Григорий Долгорукий смог добиться от старого Фердинанда отречения от герцогства в пользу Анны, сам герцог в Курляндии не появлялся. Он боялся собственного дворянства и предпочитал оставаться в Данциге, куда перебрался после смерти племянника, а это, естественно, не могло понравиться тамошнему дворянству, от чего-то возомнившему, будто они способны выбрать нового герцога самостоятельно.
В итоге сейчас в герцогстве, готовящемся стать новой областью России, правит от лица герцогини Анны Петр Михайлович Бестужев, бывший воевода Симбирска, дипломат и к тому же умный, прозорливый человек. Начав с заведывания и управления делами Анны, он одновременно составлял для меня «благородные списки», где указывал информацию по всем дворянским семьям Курляндии с развернутой и краткой характеристикой каждого члена. И надо заметить, справлялся Петр Михайлович со своими обязанностями великолепно. Умел батюшка находить достойных людей, этого у него не отнять.
Однако, как бы хорошо не работал русский неофициальный наместник, избежать дрязг с Габсбургами России вряд ли удалось бы без действительно веских оснований и взяток имперским чиновникам. Ведь как бы там ни было, но по закону герцогства Анна является полноправной хозяйкой земель, пусть и не по мужской линии. Вот и получалось, что помочь сестре я попросту был обязан, ну а то, что все земли оказались у России под рукой, так это издержки военного времени. Как и русские военные коменданты с солдатами во всех курляндских городах и крепостях.
С приходом в герцогство русских полков жизнь простых обывателей разительно изменилась, причем в лучшую сторону, что местному дворянству, конечно, не понравилось, ведь с согласия Анны Иоанновны и ее письменному указу в герцогстве было принято за основу Российское право, декларируемое «Сводом законов Российского государства». А раз так, то все налоги, наказания, суды и многое другое сразу приняли иной облик; особенно не нравился бунтовщикам пункт о наказании для дворян, поднявших восстание против законной власти. Для всех без исключения предусматривалась конфискация половины имущества в пользу государства и высылка с территории герцогства с возмещением стоимости оставшейся недвижимости по государственному тарифу.
Остаток ночи прошел в размышлениях на разные темы, пару раз возвращался к Курляндии, листал доклады резидентов и послов, просматривал присланные Царским Советом указы. В тот день я лег много позже обычного, часа в два ночи…
Последующие дни прошли оживленней, чем предыдущие, вместе взятые. Август оказался способным торгашом и закулисным игроком. Открылись у него и новые таланты, например, с искусством подковерной интриги он был знаком не понаслышке. Передо мной вырисовывался некий собирательный образ «плохого» полумудрого короля.
Россия, Швеция и Польша к середине декабря сумели добиться взаимовыгодного решения большинства вопросов, в том числе и того, что Польша не будет проводить против России – Швеции враждебных действий. Взамен Август получал от обеих держав по сто тысяч серебряных рублей. Именно рублей, а не талеров или крон. Идея, озвученная мной когда-то еще на заре царствования, наконец начала осуществляться – удалось-таки создать достаточный серебряный запас, для того чтобы поддержать «рубль» на должном уровне. Экономическая экспансия – великая сила, правда, при условии достаточных средств, что ж, мне думается, что должную ценность мы ему обеспечим.
Но все это дела будущего, сейчас важно закрепить отношения со Швецией. И естественно, что ничто не может сблизить сильнее некой тайны, и чем важнее, опаснее она, тем «родственней» души, владеющие ей.
Я и Карл не сказали Августу о вводе русского корпуса в Польшу через Курляндию и Белоруссию для закрепления мира на сих землях. Ляхи – народ привычный к чужеземцам, тем более что саксонцы им осточертели пуще пареной репы, так что проблем с мирным населением возникнуть не должно. Ну а Август перетерпит, никуда не денется, если не желает слететь с трона. Впрочем, это была не единственная тайна, скрытая от него. Не ведал он о том, что Карл Двенадцатый будущей весной высадится вместе с сорокатысячной армией в Мекленбурге и с позволения местного герцога через Голштинию пройдет в Датское королевство.
Единственное, что знал Август о будущей кампании, только то, что шведы планируют ввести в Норвегию двадцатитысячную армию. Просчитать последствия подобных действий на несколько шагов вперед курфюрст Саксонский не мог. Да и вряд ли бы сумел, ведь действительно умные и понимающие люди в его окружении оказались далеко от королевского двора, его грязи и гнилой сутолоки пустых марионеток, погрязших во всевозможных пороках.
Вспоминая минувшие события, я шел к палатам царевны, будущей шведской королевы. О чем думала она? На что надеялась? Признаюсь честно, мне было все равно, ее мнения никто не спрашивал, как, впрочем, и мнения Анны, отданной Курляндскому герцогу в залог его благонадежности и дружбы. Правда, для чего она стране, превышающей сей кусочек Европы в сотни, если не в тысячи раз?
И совсем другой разговор, если бы удалось добиться заверений в дружбе одним лишь дипломатическим путем, виртуозной игрой послов и резидентов. А такой козырь, как свадьба кого-либо из царской семьи, сиречь тяжелая артиллерия дипломатических войн, следовало бы приберечь для более лакомой добычи.
ebooksa